Все демоны: Пандемониум
Шрифт:
Отпустив Костоломов резвиться на правом фланге, Каванах серьезно задумался. Ему очень не хотелось отправлять в бой отряды Моубрай. Он не понимал чувств дочери, он вообще не слишком понимал, зачем ей эти чувства — ведь без них гораздо легче. Но втайне ей все-таки сочувствовал, не усматривая в том парадокса.
Однако другого выхода он не видел.
Лучшие воины Князя Тьмы очухивались сейчас после турнира в подземных чертогах и морально готовились к неприятной беседе со своим повелителем. Остальные буксовали на кассарийской стороне реки. Каванах мог выбирать
Выбор был сделан верно. Именно его дочь установила рекорд скорости. Когда она вернулась в расположение адских войск, Каванаху показалось, что она никуда и не уходила.
— Даже не думай, — заявила Моубрай, предвосхищая вопросы и подтверждая статистику. — Лучше сосредоточить все внимание на правом фланге.
— Дался вам этот правый фланг! — взвыл Каванах.
— Сейчас все объясню. — И Яростная успокаивающе погладила отца по чешуйчатой руке. — Все очень просто…
Аргументы следует не считать, а взвешивать.
Довольно легко добравшись до ущелья, Кальфон не видел особых трудностей и в перспективе. Точнее, не видел до тех пор, пока взгляд его не упал на странную скалу, громоздившуюся у самого узкого входа и почти полностью его закрывшую. Скала сия была необычна тем, что как раз в эту минуту сменила положение.
Какой-то короткий миг демон все еще надеялся, что это результат магического воздействия и ситуация сама собой образуется. Хотя мудрый внутренний голос уже нашептывал ему, что это совсем не так. А когда скала приветливо помахала ему рукой, Кальфон окончательно понял, что влип. Он очень любил и уважал герцогского домоправителя Думгара. К тому же он его всегда побаивался. И уж совсем не хотел столкнуться с ним в открытом противостоянии.
— Добрый день, милорд, — приветливо сказал между тем голем. — Какими судьбами?
— Добрый день, — грустно откликнулся граф Торрейруна. — Я здесь, уж извините, с атакующими намерениями.
— Жаль, — искренне огорчился Думгар. — Жаль. Я полагал вас воспитанным молодым человеком.
Кальфон потупил глаза. Он с необыкновенной отчетливостью вспомнил себя в подростковом возрасте. Каменный голем держит его за шиворот курточки, и он висит в этой несокрушимой руке, а Думгар по-отечески отчитывает его за попытку намазать липкой смолой любимое кресло Эдны Фаберграсс — в ту пору правящей герцогини Кассарийской.
Трудно воевать против того, кто шлепал тебя за детские шалости.
— Ай-ай-ай, — покачал головой голем. — Опять взялись за старое? Я огорчен.
Погонщик Душ представил себе, что будет дальше. Он слишком хорошо помнил тяжесть Думгаровой десницы, чтобы рискнуть повторить этот опыт, к тому же — на глазах у собственных воинов. Но голос долга был еще слышен, и Кальфон совершил робкую попытку исполнить приказание маршала.
— Мне бы пройти через ущелье, — попросил он.
— С какой целью?
— Ударить в тыл вашим войскам.
— Понимаю, — ответил Думгар. — Разумно.
— Я вижу. — И Кальфон поник, как сорванный неделю назад лютик.
— Я бы рад служить, но — увы! — И Думгар развел руками.
Падшие заволновались. Они боялись его куда больше, чем своего непосредственного командира, и с этим уже ничего нельзя было поделать.
Непосредственный командир переступил на кривых ногах и шмыгнул носом. Свою шипастую палицу он смущенно вертел в руках.
— А если мы все-таки чуть-чуть повоюем? Для очистки совести? — предложил он.
— Да сколько угодно, — приветливо закивал Думгар. — Чуть-чуть не обещаю, а в остальном — я к вашим услугам.
Кальфон честно взвесил аргументы. Озарило его буквально сразу.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
— Всего доброго.
— А вы будете тут? Если что?
— Конечно. Если что — заходите.
— Так я пошел?
— Удачи.
— И вам того же, Думгар.
— Спасибо, милорд.
— Думгар!
— Да, милорд.
— Но если вас спросят наши, вы непременно скажите, что мы повоевали.
— Как иначе?
— Ну и добавьте красочных подробностей.
— Я скажу, что вы сражались изо всех сил.
— Спасибо, дружище. Я знал, что могу на вас положиться.
— Не за что, милорд.
— Думгар!
— Да, милорд.
— Вот еще что — я думаю, за мной придут другие.
— Не беспокойтесь, милорд. Уверен, мы найдем общий язык.
— Вот и ладно.
И Падшие облегченно выдохнули, поняв, что вооруженного столкновения не предвидится. Многие из них, будучи еще совсем юными, пытались воровать яблоки, драгоценное мугагское и табак в кассарийских владениях. И буквально у каждого из них сохранилось свое личное, сокровенное воспоминание о встрече с каменным дворецким. Им бы не хотелось его обновлять.
Следом за Кальфоном в ущелье ворвался Даэлис. И добился примерно таких же успехов. Нет, он не воровал яблоки — его родители были морскими демонами, и потому в свободное от службы время он предпочитал рыбу и водяные растения. Он не мазал смолой и прочей гадостью трон Эдны Фаберграсс и не курил чужой табак.
Но это его Думгар в свое время за ухо вытаскивал из замковой библиотеки, отечески наставляя на путь истинный. Славный домоправитель твердо полагал, что демонам, не достигшим пятисотлетнего возраста, недопустимо читать богато иллюстрированный журнал «Костлявые кошечки». «Эротическая нежить» тоже входила в список запрещенной литературы.
С тех пор Даэлис прошел долгий и славный путь, не изменив своим детским увлечениям, и кто же мог знать, как глубоко на него подействовал тот воспитательный процесс.
Нет, бравый полковник не покраснел — он от природы был багровым. Но глаза опустил, уши печально повесил и принялся смущенно ковырять землю носком правой лапы.
— Милорд Даэлис! — вскричал между тем Думгар, рассмотрев вновь прибывшего. — Как вы возмужали.
— А вы ничуть не изменились, — тихо сказал демон. — Держитесь молодцом.