Все демоны: Пандемониум
Шрифт:
Галармон почувствовал, что сейчас прослезится. Говорить в такой ситуации затруднительно, молчать — неприлично. Впрочем, тяжкий труд произнести речь принял на себя молодой Саланзерп. Речь его не показалась генералу ни длинной, ни вразумительной.
— Мы готовы, — сказал Эмс весело.
Собственно, это было все.
— Что-то ты сегодня долго собираешься, — укорил капитан Ржалис, плавно покачиваясь в седле.
От него приятно и знакомо пахло желвацинским молодым вином, до которого он был большой охотник.
Ангус хотел указать рыцарю Ржалису на недопустимость подобного тона в отношении старшего
— Поехали скорее, — попросил узкоглазый тифантиец, полковник Уизбек Райри Тинн, назначенный преемником Галармона. — Пока они там не разобрались, что к чему. Не думаю, что кто-то станет нас сильно преследовать или наказывать, но лучше смыться от греха подальше.
— А что к чему? — подозрительно спросил Ангус, хорошо знавший своих талантливых подчиненных.
— Да так, — дернул плечом Уизбек. — Не обращай внимания.
— Полковник!
— Уже генерал.
— Прости. Забыл. Но я все равно желаю слышать ваши объяснения.
— Все по дороге.
Знает ли наш просвещенный читатель, что пассивный словарный запас у людей значительно разнообразнее, нежели активный? Активный невелик, компактен и рассчитан на моментальные реакции. Потому неудивительно, что абсолютно разные существа порой произносят совершенно одинаковые фразы.
— Итак, — спросил Галармон, ведать не ведая, что подобная сцена недавно разыгралась в Кассарии, — итак, юный Саланзерп. Далеко ли вы собрались?
— Папа Ангус, — счастливо рассмеялся лейтенант. — Оставь свой начальственный тон. Ты у нас нынче частное лицо.
— Я подозреваю, что я к тому же и несчастное лицо, — проворчал тот.
— Приказать остаться дома ты нам уже не можешь, — объяснил Уизбек. — А упросить тебе не удастся. Убеждать даже не пытайся. Ты что, правда веришь, что мы тебя покинем?
— Поехали, поехали, — поддакнул Эмс. — Это что, завещание? В чью пользу? В мою? Про коня написать не забыл? А попросить, чтобы я не отказывал кассарийцам в мелких безделушках, если они вдруг решат взять их на память? Нет? Хорошо. Спрячь, потом на привале почитаем, вместе посмеемся.
— Я не тронусь с места, пока мне кто-нибудь не объяснит, что происходит, — уперся Ангус.
Хотя он уже наверняка знал что.
— Дались тебе эти ненужные подробности, — отмахнулся Уизбек. — Ну, вступил я в должность главнокомандующего. Навестил твой, то бишь свой кабинет. Скажу откровенно — иногда следует бывать и во дворце, а то в твоих апартаментах царит сплошной мрак и запустение. Что еще? Распорядился перевесить ковры, отполировать стол и налить чернил в чернильницы. И первым делом подписал парочку приказов о предоставлении отпуска тем, кто хотел получить этот отпуск незамедлительно. Заодно подмахнул прошение о собственной отставке и засунул среди прочих бумаг. Если они спохватятся, может случиться большой конфуз.
— Вы хоть понимаете, куда я направляюсь?
— Не ты, а мы.
— Вы уверены, что здраво оцениваете ситуацию?
— Генерал, — сказал Райри Тинн, улыбаясь так, что его глаза сузились до щелочек, — давно хотел сказать тебе, да все как-то откладывал. Ты знаешь, что ты редкостный зануда?
— Едем, ребята заждались.
Капитан Ржалис ободряюще похлопал старого друга
В полку поговаривали, что она заговоренная и туда спокойно умещается половина стандартного ведра. Заговоренная или нет, но капитан с ней никогда не расставался, и она никогда не бывала пустой.
Ангус приложился к фляге и сделал добрый глоток. Ему сразу полегчало. Он подумал, что, окажись сам на месте своих товарищей, ни за что не покинул бы их в трудную минуту. Что же дает ему право думать, что они могли поступить иначе?
Генерал считал, что в нем живет и ждет своего часа великий кулинар, а вот оратором себя не мнил. Красноречием он не страдал, в знаниях иностранных языков замечен не был. Словом, он ограничился крепким рукопожатием.
Немногочисленная прислуга собралась у ворот, по старой традиции провожая своего хозяина в дорогу. Плакала няня, беспрерывно кланялся желвацинский повар, привезенный из давнего похода, и успокаивающе махал верный конюх.
Генерал тронул коленями коня. Послушное животное переступило стройными ногами и вышло за ворота.
Мы забыли сказать, что чуждый светских условностей рыцарь, жизнь которого большей частью проходила далеко от столицы, обитал в небольшом уютном особнячке на краю старого парка. Место тут было тихое и немноголюдное, а вымощенная голубыми плитами площадь с милым фонтанчиком — постоянно пуста. Разве что гуляли по ней толстые, довольные жизнью пухнапейчики, которых здесь почти никто не беспокоил.
Но сейчас Галармону показалось, что глаза его подводят. Привычной площади за воротами он не обнаружил. Свободного места не нашлось ни пяди, бесплотный призрак и тот вынужден был бы протискиваться между всадниками — так плотно они стояли.
Стройные ряды закованных в серебряную броню шеннанзинских рыцарей, лучшая тяжелая кавалерия западных земель выстроилась перед своим генералом. Полк смотрелся как на королевском параде. Сверкали щиты, украшенные фамильными гербами; едва слышно бряцало оружие; звякала конская упряжь. И трепетал на ветру треугольный флажок — золотой лев на небесно-голубом поле, — известный далеко за пределами Тиронги.
— Что это? — спросил потрясенный Галармон.
И полковник Уизбек Райри Тинн, лихо отдав ему честь, отвечал громко и четко, как отвечал обычно в строю:
— Отпускники!
ГЛАВА 11
— Это всегда так или только в самом начале? — спросил Такангор, щедрою рукою наливая генералу полную кружку мугагского.
— Что именно?
— Ну, вот тосковал по сражениям, с удовольствием вспоминал, а как наладилась новая война, так сразу поник духом. Нет, я сам искренне рад — а то застоялся, как конь в стойле. Но за других переживаю. Милорд Зелг бегает по замку встопорщенный, Карлюза с Левалесой в герои намылились — не удержать мальцов. А куда им против демонов? Уши навыпуск, глаза навыкат. Кажется, вот только что делал смотр войскам, чтобы помутузить вашу армию, и снова нужно отрывать всех от семьи, от любимого дела. Неуютно на душе.