Все девушки любят бриллианты
Шрифт:
Не надо было лезть в эту историю. Забыть нужно было о гребаных побрякушках.
Все Шляга… А мне теперь расхлебывай. Шляга ведь простой, как паровоз. Им владеют яркие чувства. Замочить. Припугнуть. Наехать… А думать – это не для него. И делать нестандартные ходы – не для него.
А сейчас – Павел Ильич это чувствовал – требовалось именно нетривиальное решение.
Через пятнадцать минут он был на даче. Загнал «Волгу» в гараж. Сделал себе джин с тоником и льдом. Вышел на балкон (размером с теннисный корт).
Солнце опускалось
Павел Ильич поставил ледяной стакан на стол и открыл досье.
Папочка, собранная на Ходасевича, оказалась тонкой. Все-таки комитетчик – засекреченный человек!
Зато досье на Юлию Николаевну было обширным.
– Добудь мне дело Южнороссийской швейной фабрики! – Голос Валеры в трубке был напряженным.
– Что? Который час? – просыпаясь, пробормотал Гаранян.
– Это очень срочно! Я тебя очень прошу: быстро достань мне дело!
– Валера! Пять утра!
– Я знаю. Но раз я звоню – ты ж понимаешь: это очень, очень важно!
– До вечера не терпит?
– До утра не терпит!
– Ну не ори… Подожди, возьму карандаш… Диктуй… Какого года? Семьдесят девятого?.. Ладно… И не звони мне больше! Понял? Я сам тебе позвоню…
– Очень срочно! Умоляю, дорогой, очень срочно!
Раннее ласковое утро.
Ради вот таких минут я и пашу всю жизнь. Восход. Море. Личный пляж. Балкон, отделанный каррарским мрамором.
Ильинский только что проштудировал все досье на Юлию Николаевну.
В ее биографии оказались интересные моменты.
Ильинский почувствовал сердцебиение.
Неужели оно?
А что, надо проверить.
Павел Ильич достал сотовый телефон и набрал номер.
Звонок был междугородным.
Юлия Николаевна подскочила в постели в своей московской квартире. Сердце колотилось. Телефон звонил, не переставая.
– Да! Да? – подскочила она к трубке. – Таня?!
– Привет, – раздался мужской голос. – Не узнаешь?
– Нет! Кто это? Что с Таней?
– Да ничего, ничего с ней.
Голос, искаженный расстоянием, казался смутно знакомым.
– Кто это говорит?
– Не узнаешь?
– Ты?!
– Я, я…
– Где ты?
– Там же, где и был. В могиле.
– Что?!
– Заслужил вот один звонок. А будешь себя хорошо вести – я тебя навещу.
На противоположном конце провода бросили трубку.
Трубка выпала из рук Юлии Николаевны. Перед глазами все закружилось. Она мягко осела на ковер.
Михаил Ефремович Шлягун мчался по трассе Южнороссийск – Краснодар.
– Берите ее! – коротко скомандовал он в мобильный телефон.
– Девчонку?
– А кого ж еще, твою-то мать! Живо!..
Шляга бросил телефонную трубку.
Рустама
Гаранян понимал: не может столь спокойный человек, как Валера, по пустякам звонить в пять утра. Дело, значит, очень для него важное и безотлагательное.
И уже в одиннадцать они договорились встретиться с полковником Ходасевичем на станции «Кузнецкий мост».
Со стороны их встреча свиданием не выглядела. Никто из спешащих по платформе москвичей и «гостей столицы» не заметил, как один немолодой человек обгоняет другого – старого, грузного, – а после их столкновения синяя папочка из рук первого переходит в руки второму.
Юлия Николаевна очнулась через полчаса.
В тот самый миг, когда ее сознание переходило из обморочного забытья к реальности, она вдруг ясно и ослепительно поняла все.
Догадка была яркой и обжигающей.
Юлия Николаевна бросилась к телефону и стала накручивать номер Таниного мобильного.
Телефон не отвечал.
Полковник Ходасевич, нарушая все правила конспирации, раскрыл папку прямо на эскалаторе.
Ему было достаточно бегло просмотреть ее, чтобы понять: его догадка была правильной.
Через десять минут он с Центрального телеграфа набирал номер мобильного телефона Тани.
Телефон не отвечал.
Ходасевич стал названивать в ее гостиницу.
– Сожалею, но телефон в номере не отвечает, мсье.
Валера бессильно прислонился к стене междугородней кабинки.
Татьяна и Том очень быстро вернулись в гостиницу Анган-ле-Бена. Еще быстрее собрали вещи и выписались. Портье-старичок на прощание многозначительно пожелал им «удачи в личных делах»…
Казалось, что вокзал – вот он, рядом, а Таня никак не могла понять, почему они все идут и идут… Она изо всех сил вцепилась в руку Тома – сильно кружилась голова, и почему-то не хватало воздуха. Неужели она заболела? В такой неподходящий момент?
Том вгляделся в ее бледное лицо и аккуратно высвободил свою руку:
– Подожди минуту, Танечка. Я сейчас поймаю такси.
– Не надо! I am fine! [14] – слабо запротестовала она.
– В такси – тем более будешь «fine», – решительно сказал Том.
Он быстро нашел машину и приказал водителю:
– Париж! Отель «Риц»!
Таня нашла в себе силы улыбнуться:
– Ты живешь в гостинице для богачей…
Том беспечно махнул рукой:
– «National Geographic» оплатил… Мне-то все равно, где жить.
14
Я в порядке! (англ.)