Все для будущей войны (Полигон - II)
Шрифт:
В зале тишина, генералы как зачарованные смотрят на экраны.
– По нашим планам через 28 минут здесь пройдет боевое подразделение с техникой, вы увидите, что произойдет.
Теперь зал заговорил. Меня по плечу хлопает пожилой гражданский.
– Молодой человек, сколько живут ваши микробы?
– Восемь часов. В течении этого времени, если конечно не появится другие соединения резины, микробы отмирают.
– Значит на восемь часов это мертвая зона?
– Естественно. Если хотите, мы с вами позже, когда микробы погибнут, проедем на это место
Несколько человек согласились.
– А как отразиться это на людях, - спросил генерал от медицины.
– Для человека - безвредно. Там и сейчас находятся операторы, которые и снимают для нас эти кадры.
Тревожно заговорил динамик.
– Первый, у меня ЧП. Кинокамера разрушилась, телефон...., - динамик замолчал и тут же седьмой экран погас.
– Мы можем сожалеть, но резиновые детали внутри камер полетели, видно туда попал микроб, передачи на седьмом мониторе не будет.
– Остальные не погаснут?
– спросил кто то.
– Погаснут, но не все. Те кто не попал в зону действия, будут показывать все.
Гаснет еще три монитора. Публика гудит и не понять от восторга или возмущения. Проходит почти что тридцать минут и тут оставшиеся экраны зашевелились.
– Внимание, двигаются воинские части.
Таща на прицепах пушки и минометы, машины проезжают по аэродрому, они заполнены солдатами и офицерами в противогазах, костюмах химзащиты при полном вооружении. В зале жуткая тишина. Кто то вцепился мне в плечо и дышит в затылок. Это тот гражданский, что интересовался живучестью микробов. Он не замечает, что делает, его глаза в экранах. Первая машина вдруг останавливается. С нее сыпятся солдаты и окружают колеса. С колонной творится невообразимое, шины исчезают. Машины замирают и оголяются на глазах и тут кто в зале ахает. Противогазы начинают рассыпаться на лицах солдат. Разваливаются, словно сгорают в невидимом огне, костюмы химзащиты. Солдаты нелепо сдирают руками исчезающие остатки и тут один склоняется, туда же вниз опускается камера. Сапоги разваливаются.
– Почему же сапоги?
– изумляется вцепившийся в меня сосед.
– Кожу при отделке, обрабатывают серой, микробы сразу сработали здесь.
– Взгляните на офицера.
Портупея лейтенанта рассыпалась, он держит пистолет в руке и вытаращив глаза смотрит на землю. Через две минуты воинское подразделение не узнать, без ремней, без сапог, без машин, пушек и минометов, это был сброд деморализованных солдат. Они неуверенно бредут по асфальту в пункт сбора.
Кончилось представление. Генералы и гражданские группками обсуждали увиденное. Мирон Иванович, предлагает всем зайти в столовую, отдохнуть перед поездкой на полигон.
– Молодой человек, - передо мной стоит все тот же гражданский, который переживал вместе со мной у мониторов, - вы бы могли с такой же точностью поразить своей ракетой, какой-нибудь объект?
– Конечно.
– А вот хотя бы, этот аэровокзал.
Он указывает на монитор, где перед фасадом заколоченного здания стоят
– Если начальство даст согласие, никаких проблем.
– Я уже прикинул, что места в головке ракеты мы займем ровно столько, сколько занимал контейнер с микробами.
– Давайте, давайте. Я, за...
– Договорились. Я и есть ваше начальство, зам министра по вооружению Горюнов Митрофан Иванович.
Он улыбается и энергично трясет мою руку.
На улице меня ждут Мира и Маша.
– Андрей, нас не хотят пустить на полигон, а нам так надо посмотреть результаты опыта.
– Кто запретил?
– Капитан Самсонов.
– Сейчас я с ним поговорю.
Капитан в столовой с генералами и чиновниками. Банкет только начинается и Самсонов занимается своим любимым делом, ловит своими чуткими ушами разговоры посетителей.
– Товарищ капитан.
– Тсс..
– Товарищ капитан, мне нужно поговорить с вами.
Он с раздражением смотрит на меня.
– Что у вас, Голубев?
– Мы скоро поедем с гостями на аэродром, посмотреть результаты стрельбы, хорошо бы взять биологов. Они хотели провести исследование, проверить поведение микробов в необычной обстановке.
– Нет. Мне приказано замести следы эксперимента, поэтому никаких до исследований.
– Капитан, эксперимент сырой, он еще не доведен до конца.
– Слушайте, Голубев, я сказал нет, значит нет.
– Капитан, я вынужден подать на вас рапорт, что вы мешаете проведению темы "Жрец" и даже срываете его, ссылаясь именно на этот случай. Я вынужден так же аргументировано доказать, что тема не может быть принята на вооружение из-за попытки сорвать исследовательские работы.
– Это ваше право. Можете меня не запугивать и жаловаться где угодно и куда угодно.
– Хорошо, мы сегодня же и поставим точки над "и".
– Что вы этим хотите сказать?
– Здесь зам министр по вооружению, товарищ Горюнов Митрофан Иванович, он мой хороший знакомый, я сейчас с ним и переговорю об этом деле.
– Постойте, Голубев. Вы что, рехнулись. С таким делом... к зам министра.
– Здесь проще, не надо подавать рапорта, а он мне всегда поверит.
– Ладно, Голубев, ваша взяла, сегодня ваш праздник, я разрешу биологам поездку на полигон.
Конечно не все гости собрались на полигон. Часть их просто удрала в свою гостиницу, другие испарились. Самсонов в первом газике возглавляет колонну машин. Я еду в компании с Мирой и Машей.
– Как ты сумел уломать капитана?
– спрашивает Мира.
– Очень просто, я ему сказал, что я внебрачный сын министра...
Они хохочут.
– Ты бы тогда здесь не работал, был бы сразу первым секретарем посольства в какой нибудь стране.
– А что, разве я не стал здесь ИО начальника? Явно, родство помогло.
– Тебе помог пожар... и потом, когда вернешься в институт, будешь опять заурядным инженером.
– Ну вот развенчали, а я только что был на вершине славы.
– Так как все таки уломал Самсонова?