Все для тебя
Шрифт:
Когда дискотека, которая началась сразу после концерта, уже подходила к концу, Наташа зашла в класс и удивилась странному запаху. Этот запах шел от окна у последней парты. Там за оконной шторой происходила какая-то возня. Она успела только рассмотреть, что за портьерой находилось двое — Аистов и еще кто-то. Наташа уже сумела определить природу сего «аромата» — его распространяют рвотные массы. Со студенческих лет она знала, что такое обычно бывает после перепоя. С их ребятами иногда случалось такое на вечеринках. Но то были взрослые люди, студенты, а это — семиклассники, почти дети!
В
— Наталья Сергеевна! — звучно произнесла она, гордо неся свою пышную грудь, будто нос корабля. — Надеюсь, сегодня вы, как дежурный учитель, все проверите и закроете. Завтра можете отдыхать. У вас три дня… А откуда этот запах? — наконец учуяла она и грозно посмотрела на помертвевшую Наташу. — Наталья Сергеевна, чем это пахнет у вас в классе? — Она смерила побледневшую учительницу уничтожающим взглядом, словно ничуть не сомневаясь, что именно она является причиной подобного запаха.
— Я… Понимаете, я… — залепетала Наташа, прекрасно понимая, что никакие слова ей не помогут. В лучшем случае ей грозит выговор, в худшем…
Как только завуч вошла, возня за шторой прекратилась. А сразу после этих слов из угла вышел Сережа. Он был немного бледен и держался за живот.
— Мне уже лучше, Наталья Сергеевна, — слабым голосом сказал он. — Не надо «скорую»… у меня такое бывает… Мама говорит — плохая печень. — Он подошел ближе к учительнице и завучу, стараясь отойти подальше от окна.
— Что бывает? Что с тобой? — по-прежнему строго, но уже с некоторым беспокойством спросила завуч, приблизив свое лицо к мальчику и стараясь уловить его дыхание. Наташа поняла, что она пытается унюхать запах спиртного. Не обнаружив ничего подозрительного, она жестом врача приподняла ему веки, рассматривая белки глаз.
— Да, белки желтоваты, — констатировала она. — Что ты сегодня ел?
— Ничего, только то, что в школе давали, — покорно ответил Аистов. — Суп, котлета, компот…
— От этого ничего не может болеть, у нас всегда все свежее, — быстро проговорила завуч, испугавшись, что отравление едой из школьной столовой может иметь для школы, да и для нее лично весьма нежелательные последствия. Воображение тут же нарисовало ей кошмарную картину: массированная проверка Минздрава и заголовок в городской газете: «В столовой тридцать первой школы отравились десять учеников». Она опасливо пощупала Сереже голову и еще раз спросила:
— Что еще ты ел?
— Больше ничего, — вяло и безжалостно ответил тот, не желая, по-видимому, дать бедному завучу сегодня спокойно заснуть.
— Тебя вырвало?
— Да. Но не волнуйтесь, мне уже лучше, я уберу. Просто очень плохо стало. Я как раз за партой сидел, не успел встать. Там, в углу… немного… Я сейчас…
— Не надо, не надо. Пойдем со мной в медкабинет. Как хорошо, что я медсестру еще не отпустила. А вы, Наталья Сергеевна, закройте дверь изнутри, уберите и проветрите, пока ученики не вернулись за вещами. Вы меня поняли? — И она удалилась той же царственной походкой, уводя за собой Аистова.
Наташа быстро закрыла дверь. За оконной занавеской сидел испуганный
— Господи! Ты? Как ты мог? Почему? — бормотала она, хорошо понимая, что нельзя терять ни минуты. — Ладно, потом разберемся. Ты как, сам прибрать можешь?
Полежаев кивнул.
Она открыла все окна, набрала в ведро воды, бросила тряпку и принесла все Полежаеву.
— Мой.
Холодный осенний ветер быстро выстудил и освежил комнату. Через десять минут от противного тошнотворного запаха не осталось и следа. Она заставила Полежаева умыться и прополоскать рот, но от парня все равно пахло вином. Дрянным дешевым вином.
— Кто принес? — строго спросила она.
— Я сам.
— Не ври. Все равно узнаю. Митин! — осенило ее. Наташа вспомнила, что сегодня Роман притащил какой-то пакет и она уловила пару фраз о некоем пари. Но, занятая подготовкой своих артистов, она не обратила на это внимания.
— Митин? — еще раз спросила она, уже точно зная правду. Смешные мальчишки, как будто она сама не была такой и не догадается без их признаний. — На спор пили?
Полежаев вяло кивнул. Он был слишком измучен, чтобы отпираться.
— Так тебе и надо. В следующий раз думать будешь.
— Следующего раза не будет, — твердо, несмотря на слабость, ответил Полежаев.
— Ну и хорошо. — Она сунула ему в рот две подушечки мятной жевательной резинки. — Что делать-то будем, Саша?
— А ничего. Домой пойду.
— Дойдешь сам?
— Обижаете. Мне всего лишь через дорогу перейти.
Это было правдой. Саша жил совсем рядом. Но она все равно накинула пальто и проводила его до дома. Подниматься не стала. Саша сказал, что сегодня дома одна бабушка, родители ушли в гости, и пообещал сразу же лечь спать.
Когда она вернулась, ученики плотной гурьбой стояли под закрытой дверью — дискотека закончилась.
Все уже разошлись, когда вернулась завуч с Аистовым. Наташа только что выпроводила последнего ученика, конечно же Стеблова, который рвался ее проводить.
— Все в порядке, — торжественно объявила завуч. — Сережа, иди одевайся. Как я и думала, он съел пирожок, когда бегал домой, купил с рук. — Тон у нее, как всегда, был безапелляционный и обвиняющий, словно она знала, что именно Наташины ученики питаются всякой дрянью. — Вам следует непременно провести беседу с классом о здоровом питании. Я прослежу лично. Да, Наталья Сергеевна, можете идти. Я сама все закрою, а вы отведите Аистова домой. До свидания, Сережа. До свидания, Наталья Сергеевна.
После такой нервной встряски прогулка по ночному городу была как нельзя кстати. По дороге Сережа рассказал ей, что Митин в своей конкурирующей страсти к Жене вызвал Полежаева на спор, кто больше выпьет. Собственно, спор состоял в том, кто из них сможет после выпитого как ни в чем не бывало танцевать на дискотеке. Результат оказался плачевным — от дешевого вина плохо стало обоим. Митин, как человек бывалый и сведущий в таких делах, сориентировался быстро и сразу же ушел домой. А Полежаев, наивный и никогда не пробовавший бормотухи, не успел.