Все для тебя
Шрифт:
Борис начал ревновать Риту. Он с подозрением прислушивался к их разговорам, беспокоился, если наступала тишина. Ему хотелось войти и увидеть, чем это они там занимаются? Рита стала ложиться поздно, когда он уже спал — это тоже было оскорбительно. Она будто не замечала его. Борис не спал, дожидаясь ее, потом вовсе не мог уснуть и отправлялся на работу с тупой головной болью. Макс тоже прекратил смотреть с ним телевизор, ради разговора с Ритой он пропускал даже футбол, что было просто непостижимо! Борис чувствовал себя лишним в собственном доме!
Он лежал в спальне и ждал Риту. Из кухни едва-едва доносился тихий гул голосов. Потом раздались шаги
— С каких это пор ты ему стелешь? — ревниво осведомился он.
— Всегда стелю, когда успеваю.
— Он уже перестал тебя раздражать?
— А ты и этим недоволен?
— Я? Да нет. Я доволен! Я вполне доволен! Вы теперь такие друзья!
— Мы и раньше были друзья, и ты знал об этом.
— Да. Но раньше он проводил вечера со мной, а теперь с тобой.
— Значит, вы уже исчерпали все темы. И потом, ты кого ревнуешь: его или меня?
— Никого я не ревную. Но я хочу иметь возможность спать с собственной женой и смотреть футбол со своим другом! — вдруг вспылил Борька.
— Ты вообще о ком-либо, кроме себя, иногда думаешь? — тоже стала заводиться Рита. — Все должны исполнять только твои желания. Нечего сваливать с больной головы на здоровую. Это ты пригласил его в дом. Меня не спросил! И не моя вина, что ему со мной есть о чем поговорить. Ты вообще со мной часто разговариваешь? Первые три недели только с ним и разговаривал! А мне: «подай-принеси». Разве я тебя упрекала?
Все это она выпалила свистящим шепотом, не желая, чтобы разговор был услышан Максом или Викой. Высказав все, она изящно взбила подушку Макса, но этот невинный жест почему-то доконал Борьку.
— Ты так любовно стелешь ему постель, может, и разделишь ее с ним? — зашипел он и, не обращая внимания на возмущенно взметнувшиеся брови жены, продолжал: — А может, мне теперь здесь спать? В спальне вам будет гораздо удобнее!
Глаза Риты метали молнии, губы дрожали, но она сдержалась и ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Они перестали разговаривать. Борис так и не узнал, рассказала ли Рита об этом Максу или тот сам все понял. Но через несколько дней Макс уехал от них. А они с Ритой еще неделю не разговаривали.
Но когда раздражитель был удален, Борис даже несколько устыдился своих подозрений и попросил прощения у жены. Она, конечно, произнесла длинную гневную тираду, но… простила. Жизнь пошла своим чередом.
Макс не ушел из ее жизни. Он просто стал жить в другом месте. И Рита уже скучала без него. Она успела привыкнуть к нему. По вечерам ей не хватало их увлекательных бесед, его живого смеха, двусмысленных шуточек. Не хватало его помощи. Готовить ужин стало скучно. Сидеть долго на кухне — тоже. Она быстро варила семье пельмени и, не поужинав, шла в спальню — смотреть телевизор, пока не уснет. Или в комнату к Викуське. На улице похолодало, и дочка гуляла меньше. Больше сидела в своей комнате или слушала музыку. Борька после своей выходки раздражал Риту. Внешне она его как будто простила, но в душе все клокотало. Какое он имеет право посягать на ее свободу? То она должна была терпеть его друга, потому что ему с ним интересно. То нужно было выгнать его, потому что Борис, видите ли, ревнует. О том, что она сама подала повод к ревности, Рита думать не хотела. Она невольно снова и снова сравнивала их. И муж неизменно проигрывал в этом сравнении.
Макс прав. Это она виновата. Зачем нужно было выходить
Рита не знала, виделись ли друзья после отъезда Макса. Она не затрагивала эту тему. Несмотря на внешнее примирение, их отношения с мужем ухудшились. Борис все вечера проводил в гостиной у телевизора, она тоже — у телевизора, но в спальне. Его образ жизни никак не изменился, оттого что Макс уехал, а Рита остро чувствовала потерю, особенно в первые недели.
Но время все лечит. Потихоньку их недовольство друг другом растаяло. И для Бориса все вошло в привычное русло. Они опять начали беседовать иногда по вечерам, ходить вместе в гости, обсуждать проблемы с Викуськой. Рита возвращалась домой как обычно, немного уставшая, но спокойная. Так же, как раньше, временами задерживалась на работе. Макс позвонил один раз и пропал. Он оставил свой номер телефона, но сначала Борьке не хотелось ему звонить, а потом вроде как и незачем было. Рита ни разу не спросила о Максе. Это показалось ему подозрительным. И он сам спросил ее:
— Ты о Максе что-нибудь знаешь?
Она ответила спокойно:
— Да, он звонил нам. Давно уже. Тебя дома не было. Сказал, что у него все хорошо.
— И больше не звонил?
— Может, и звонил. Но я с ним не говорила. Он сказал, что позвонит тебе на мобильный.
— Да, было дело.
Борька набрал мобильный Макса.
— Привет! Как жизнь?
— Нормально.
— Почему пропал? Не звонишь, не заходишь?
— Прости, Боб. Времени мало. Зашиваюсь. Дел по горло.
— Квартиру купил?
— В процессе.
— А как твой филиал?
— Работает.
— Ну, молодец. Не женился еще?
— Подумываю.
— А, вот в чем дело! А я-то думаю: чего Макс старых друзей забыл? Ну, ради такого дела — можно. Познакомишь?
— Обязательно. Прости, друг. У меня вторая линия. Пока.
— Пока. Звони.
Борис довольно потер руки.
— Представляешь, жениться собрался, квартиру покупает!
— Ну и хорошо.
Бориса это известие очень обрадовало. Женатый друг — совсем другое дело! Теперь можно спокойно дружить, смотреть футбол, пить пиво, обсуждать политику. А женщины будут сплетничать в кухне и не мешать им. Все-таки если друг холостой — это напряг.
Рита солгала. Она виделась с Максом, и не единожды. Через пару недель после своего отъезда Макс пригласил ее пообедать. Ресторан он выбрал рядом с ее работой, не пришлось даже брать машину.
Макс рассудил правильно: пригласи он ее на ужин, скорее всего, она испугалась бы. Обычно в приглашении поужинать уже изначально скрывается намек на дальнейшее продолжение вечера, и Рита отказалась бы. А вместе пообедать — всего лишь дружеская встреча, не более. Рита согласилась не раздумывая.