Всё для вас, Босс! Высшая
Шрифт:
— А может, и в десять, — мрачно откликнулся Аджитт. — Может, это наша последняя зима, но что изменится, если мы всё расскажем? Пожары, погромы, паника и множество бессмысленных смертей, которых можно было бы избежать. Нет, пока не время.
— Как знаешь, — пожал плечами Ракеш, понимая, что спорить сейчас бесполезно. — Как подготовка к свадьбе?
— Не знаю. — Аджитт досадливо поморщился. — Этим всем Лийа занимается. Я не лезу.
— Понятное дело, ты и так в неё уже залез, глубже некуда, — не удержался Ракеш, фыркнув. Аджитт сверкнул глазами и предостерегающе прошипел:
— Хочу тебе напомнить, что мы говорим о моей будущей жене.
— Разве я сказал неправду? — ощетинился
— Мне прошлую искали больше года! — огрызнулся Аджитт. — И дело не в том, что мне нужен был секс. Просто… — он вдруг замолчал, будто сдулся, и махнул рукой, падая в кресло.
— Просто тебе нужно было чем-то заполнить пустоту после её ухода, — тихо закончил за него Ракеш. Аджитт не стал отвечать, мрачно уставившись на свои руки, лежащие на коленях.
— Мне тоже её не хватает, — продолжил Ракеш. — Знаешь, я даже не думал, что можно так скучать по простому человеку, по смертной. Да хотя при чём тут это, — он горько хмыкнул. — Я не знал, что вообще можно так скучать хоть по кому-то.
— Я не скучаю по ней, — ровным тоном произнёс Аджитт, по-прежнему не поднимая глаз. — Просто… Некрасиво получилось. С этим расставанием. И с тем, что было… Я никогда не бросал своих Игрушек вот так. Всегда знал, что они благополучно вернулись домой и забыли обо всём, что здесь видели. Что им стёрли память и перевели обещанные деньги. А с Лерой, — он поморщился — даже произносить её имя вслух было больно, — я не знаю, где она и что с ней. И это меня беспокоит.
— Ну конечно, — многозначительно посмотрел на него Ракеш. — Именно это тебя и волнует. И больше ничего.
— Что именно ты хочешь услышать? — вскинулся Аджитт. — Что я скучаю по ней? Что жизни без неё не смыслю? Но это не так! Да, я думал, что испытываю к ней подобие влюблённости, но хвала Создателю, это чувство ушло так же быстро, как и пришло. Это была не влюблённость, а привязанность к женщине, с которой спишь. Ничего более. И прошу, давай не будем о ней говорить.
— Тогда поговорим о свадьбе? — хитро подмигнул Ракеш, внутренне соглашаясь с братом. Ему тоже было тяжело говорить о Лере, тяжело было просто вспоминать её. Сердце обливалось кровью, становилось больно дышать. Он и подумать не мог, что будет так больно.
— Давай лучше поговорим о работе, — сказал Аджитт. — У нас и без женщин полно дел, которые необходимо обсудить.
Лийа давно так не боялась, как в последние три недели, что последовали после исчезновения молодых драконов. Никто из них так и не вышел на связь, и было не ясно — удалось ли им осуществить задуманное, или же эти идиоты заперли её где-нибудь в дальней усадьбе и наслаждаются её телом? Лийе хотелось бы думать, что это именно так и есть. Она даже представляла, как приехала бы туда и нашла ненавистную соперницу измученной, сломленной, с готовностью принимающей всех, кто пожелает её поиметь. Но время шло, ничего не менялось, и в душу прокрался страх. Что, если Лере удалось сбежать? Что, если у неё были помощники и они убили её наёмников? Что, если теперь она знает, кто виноват, и в любой момент заявится на порог к Аджитту и всё ему расскажет? Отчего-то Лийа была уверена — Лера сможет его убедить. Аджитт поверит своей бывшей Игрушке, а не ей, его невесте.
Невеста. Лийа вздрогнула, думая, что придётся провести с Аджиттом как минимум год-полтора, прежде чем она не родит и не избавится от ненавистного мужа. С каждой новой встречей восторг и предвкушение ослабевали, теперь Лийе приходилось
Две недели. Ровно столько провела Лера в закрытой долине, в пещерах, прячущихся под сенью гор. Выходить наружу ей пока не разрешали. Прямо никто не запрещал, но постоянно находились причины для того, что надо остаться внутри. То ранний снегопад завалил выходы и их расчищают. То гроза несёт потоки воды с гор, превращая тропинки в реки. То надо тренироваться или читать старинные фолианты и свитки, разбирая древние руны. Кстати, с рунами у Леры уже было гораздо проще, многое она могла прочитать без подготовки и помощи словарей. К несказанной гордости Риши, который постоянно находился рядом, Лера научилась входить в транс и с лёгкостью совершать простейшее волшебство. Она уже не задумывалась, когда надо было зажечь свечу, заморозить воду, превратить камень в лёд.
— Это самая главная сила Белых драконов, — говорил Риши, глядя на ледяные камни, разложенные на полу. — Когда-то они умели превращать армии противника в лёд, но увы, такие знания давно утеряны. Да и сил на это превращение уходит слишком много. То, что ты научилась делать это, — он кивнул на камни, — уже огромная удача! Никто из собравшихся здесь подобного не может.
— Правда? — удивилась Лера. Теперь ей ещё меньше хотелось рассказывать о том, что случилось в подвале. Кто знает, быть может, именно эта тайна когда-нибудь спасёт её жизнь?
Вообще, жаловаться ей было не на что. К ней действительно относились, как королеве или как к богине, спустившейся с небес. Исполняли все её желания, отвечали на любые вопросы, с охотой делились знаниями и слушали, приоткрыв рот. Голубой напиток из древних запасов занял своё место на её прикроватной тумбочке — Лера находила его необычайно приятным и совершенно не желала отказываться. Он помогал забыть о прошлом, о Ракеше и Аджитте, он словно открывал перед ней горизонты, о которых раньше она не могла и помыслить. И благодаря ему Лере порой казалось, что она отрывается от пола и взлетает на несколько сантиметров к потолку. Этим она тоже ни с кем не делилась, потому что кто знает, как к этому отнесутся её новые друзья?
Вокруг всё было тихо и безмятежно, даже слишком безмятежно, но после месяца, проведённого у Риши, а после — подвала и страха, а так же после сожалений, слёз и обид, именно это спокойствие было желанным. А ещё у Леры теперь был Самир. Как любила повторять её подруга: не для души, исключительно для тела. Он пробирался тайком в её спальню каждую ночь, любил бережно и нежно. А иногда, наоборот, они не расплетали страстных объятий до утра. Лере надо было отвлечься, и Самир прекрасно справлялся с этой задачей. Пока в одну ночь, почти перед рассветом, когда она, расслабленная, раскинулась на подушках, он не спросил: