Все дороги ведут к тебе

Резник Юлия

– И как ты себя чувствуешь теперь?

– Мне кажется, я вся - открытая рана. И это так тяжело на самом деле... Но я счастлива, что Саша снова со мной. Если бы для этого мне пришлось содрать с себя кожу, я бы и на это пошла...

Ненадолго установилось тишина. Жадно прислушиваясь, Чалый склонился к динамикам.

– Как так получилось, что ты отказалась от сына?

– Не знаю... Наверное, я просто сломалась... А может быть, не была достаточно сильной, чтобы должным образом противостоять Чалому. Он ведь выгнал меня. Сразу же... Как только узнал об измене. Просто выставил за дверь... Изнасиловал... и выставил. Я тогда, наверное, в шоке была. По крайней мере, первые несколько дней практически стерлись из моей памяти. Но

я точно помню, что до последнего верила в то, что он одумается. Пыталась поговорить, дежурила под нашим домом... Ходила к Саше в садик и к Чалому в офис. Звонила. Плакала. Умоляла... Через несколько недель, отчаявшись, нашла юристов и подала в суд... Связалась с прессой... Я была наивной, знаете... Мне казалось, что... ну, не бывает так... Не бывает. Мы ведь в европейской стране живем, в цивилизованном обществе. Как можно отнять сына у матери? Как?! Но оказалось, что можно все... В день, когда мое заявление было принято судом к рассмотрению, меня арестовали... Люди в масках, автоматы... И полтора килограмма чистейшего кокаина у меня в шкафу. Два месяца в СИЗО... Меня ломали там. Направленно и жестоко... Сокамерницы... А еще каждый день приходил мой адвокат - смешно сказать - человек Чалого, и предлагал свободу в обмен на сына. Размахивал перед носом решением суда о лишении родительских прав... Давил на то, что Сашу мне уже не видать, но обещал свободу, если я откажусь от шумихи. Два месяца... меня хватило всего на два месяца. А потом... меня чуть опять не изнасиловали. Там, в камере... Женщина... А я после того, что со мной сделал Чалый, просто не выжила бы, если бы это снова случилось. Никогда в жизни мне не было так страшно. Никогда... Я как будто сошла с ума, я кинулась в драку, я кричала, как ненормальная, царапалась и кусалась... Я не могла этого допустить... Но знала, что если останусь в СИЗО, у меня просто не будет шансов избежать этой грязи. Поэтому, когда Чалый собственной персоной появился у меня в карцере - я согласилась на его условия. Смалодушничала...

– Нет, Лия... У тебя не было выбора... Даже если бы ты не согласилась на его условия... Что бы ты смогла сделать из-за решетки? Чего бы добилась?

И снова пауза... Видимо, Лия подбирала слова...

– Ничего... Наверное, ничего...

– Он сдержал слово?

– Да. Меня выпустили практически сразу после нашего разговора. Чалый тогда сказал страшную вещь... Он сказал, что Сашка для меня умер, и, чтобы не сойти с ума, я в это поверила... Поверила...

– Твои проблемы с приемом пищи началась тогда же?

– Наверное. Я не помню... Поначалу у меня не было денег на продукты, а после... Да, наверное, тогда...

– Ты замечала за собой какие-нибудь другие нервные расстройства?
– после некоторой паузы поинтересовался Реутов.

– Господи, Евгений Павлович... Да я вся была сплошным нервным расстройством... Иногда у меня были видения... По ночам мне казалось, будто я видела Чалого, точнее, его зловещую тень в ногах моей кровати... И я не спала. Сутками не спала...

– Ты его ненавидела?

– Да... Ненавидела. Так же сильно, как когда-то любила.

– А он? Он любил?

Она ни секунды не раздумывала перед ответом:

– Нет. По крайней мере, я в это не верю. Возможно, он думал, что любит... Возможно. Но это была не любовь. Помните, как у Ромена Гари? «Замерзнув ночью, я встал и накрыл ее вторым одеялом?» Так вот, это не о нас... Я, наверное, сама виновата. Слишком сильно любила. Слишком много ему отдавала. И позволяла много... Мне казалось, что любовь - это идеальный инструмент, способный изменить любого человека. Здесь - тесаком, там - скальпелем, алмазным бором или наждаком... Я верила. Но люди не меняются. Никогда не меняются...
– последние слова женщины вышли тихими и задумчивыми.

– Лия... Зная, что он за человек, как ты вообще решилась на измену?

– Да не знала я его! Я и сейчас не знаю... Когда он изменил мне во

второй раз, я не смогла сделать вид, что ничего не происходит. Пыталась, ради сына, но актриса из меня была никудышная. Когда дело доходило до секса... я просто не могла после кого-то быть с ним. Пыталась сымитировать удовольствие... Но каждый раз потом чувствовала себя дешевкой и преданной... Не только им, но и самой собой. Понимаете, если первую измену я смогла простить, то второй - просто не находила оправданий. Девчонкой Чалый мне был не по зубам. Разве я могла удовлетворить такого избалованного женским вниманием искушенного мужчину? Нет... Но со временем, у нас все наладилось. Он вылепил меня под себя, приучил к своим ласкам. Я никогда и ни в чем ему не отказывала. Никогда... И ни в чем. А потому не могла понять, как после всего, что было между нами, после всей той любви... Он просто взял, и тр*хнул кого-то еще.

– И что ты сделала?

Лия горько хмыкнула. В динамиках что-то зашуршало (возможно, она изменила позу, или же вовсе встала).

– Я попросила развода.

– А он?

– А он... Он как будто обезумел. Метался... Орал, что я бешусь с жиру... Угрожал... Сказал, что никогда на это не согласится. И тогда же впервые пригрозил отнять Сашу, если я заартачусь.

– Но ты не восприняла его слова всерьез?

– Скорее, не верила, что он действительно так поступит. Чалый был резким человеком, но он очень любил сына. Я представить не могла, что в своей мести он не пощадит даже ребенка...

– Как ты встретила того человека? Любила ли ты его? И что с ним в итоге случилось?

Чалый стиснул зубы и достал сигарету из пачки. Чиркнул зажигалкой. Раз, другой. Нервно потряс.

– Максим был инструктором в конном клубе, который мы посещали с Сашкой. Любила ли я его? Скорее, хотела любви... Нормального человеческого отношения и покоя. Мы болтали с ним о литературе, кино, всяких глупостях. Я только тогда поняла, как сильно мне не хватало такого рода общения. За несколько месяцев это переросло во что-то большее. Так мне казалось на тот момент, а потом случилось то, что случилось.

– Чалый узнал обо всем сразу?

В комнате установилась тишина, и Александр предположил, что в ответ на вопрос психотерапевта Лия просто качнула головой.

– Как ты жила потом? После того, как у тебя отняли сына?

– А разве я жила? Разве вообще можно жить без сердца?

Запись оборвалась. Оставшийся в руках окурок больно обжёг пальцы. Чалый чертыхнулся. Отбросил его в пепельницу, и снова потянулся к пачке. В сумме он прослушал около девяти часов записей... Каждое слово Лии жгло его сердце огнем. Стягивало в узел внутренности, клеймило... Но некоторые из них врезались в память особенно отчетливо:

– Теперь я часто спрашиваю себя, смогла бы я избежать всего, что случилось в моей жизни, если бы не растворилась в Чалом без остатка? Если бы не любила его так сильно... Если бы его предательство не ранило меня так больно?

– И к какому же выводу ты пришла?

Лия тяжело вздохнула.

– Думаю, у меня не было шансов. Его нельзя было любить вполсилы. Да и разве можно любить дозированно? Не думаю... Любовь - это хаос. Неукротимый хаос...

– Ты рассказала, что очень тяжело перенесла смерть родителей...

– Когда уходят люди, которые держат небо, оставшимся его держать становится тяжелее... Особенно, если с этим небом ты остаешься один на один.

Чалый запрокинул голову и выдохнул дым через нос. Руки нервно подрагивали. Сердце нещадно давило. И с каждой секундой все сильнее накатывало понимание - он упустил что-то важное. Тогда, в самом начале... Именно он упустил. Не понял, недосмотрел... И остался с небом один на один.

Он тяжело поднялся на ноги, пошатываясь, прошелся по кабинету. Зашел в ванную. Оперся обеими руками на мраморную столешницу умывальника и застыл, глядя в отражение собственных глаз. Потом включил холодную воду и сунул голову под кран.