Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Привет, пап! Ты сегодня опять задерживаешься?
– Привет. Боюсь, что так. Но завтра обещаю вернуться пораньше.
– Заметано! Пойдем на хоккей?
Чалый напрягся. После того, как Саша пошел на поправку, он то и дело удерживал себя от чрезмерной над ним опеки. Меньше всего ему хотелось, чтобы сын ощущал себя ущербным или неполноценным. Но перестать за него волноваться он себя заставить не мог.
– Если захочешь.
– Круто. В первый ряд?
– Бери выше! В отдельную ложу. Потом, если хочешь, можешь пообщаться с парнями в раздевалке.
– Круто. Но я бы предпочел первый ряд.
– Там такая толпа, Сашка...
– Ну и пусть. Зато весело!
–
– перевел разговор мужчина.
– Конечно, па. Не беспокойся.
На телефон пошел параллельный вызов. Глеб!
– Лады. Я зайду к тебе перед сном. Хорошего вечера.
– Угу. И тебе!
Чавкая и шурша какими-то фантиками, Сашка отключился, и Александр тут же принял вызов Глеба:
– Да! Что у вас?
– Все плохо, Саша. Лия в коме. Её обследуют, но уже сейчас понятно, что шансы минимальные.
Чалый застыл. Сглотнул невесть откуда взявшийся ком в горле.
– Ты... что это такое говоришь? Я разговаривал с ней сутки назад! Она была абсолютно здорова!
– Была, да сплыла! Вот чего ты на меня орешь?! Я не гребанный доктор, Саша! Говорю тебе то, что мне самому сказали! А если у тебя есть вопросы - можешь приехать и задать их соответствующим специалистам!
– Скинь адрес больницы водителю, - после секундной заминки распорядился мужчина.
Офисный планктон расступался перед шагающим по коридору Чалым, как Красное море перед Моисеем. Возможно, поэтому он никого и не замечал. Или так было всегда? Александр вообще мало на что обращал внимание. И мало на кого. А вот Лия как-то сразу впечаталась в память. Зацепила. Молоденькая совсем. Невинная. Воспитанная в строгой мусульманской семье. Но это он потом узнал... А поначалу просто залип на тонкой грациозной фигурке. Если так разобраться, у них не было шансов встретиться. Их жизни протекали в двух совершенно разных, удаленных друг от друга плоскостях. Но, все же... все же это случилось. В очередном клубе, куда он изредка захаживал, чтобы хоть как-то снять напряжение. В толпе полуголых девиц Лия выглядела более чем скромно. И тем привлекала внимание. На ней были надеты самые простые классические темно-синие джинсы и черная водолазка. Но даже эти монашеские тряпки не могли скрыть ее безупречную фигуру - длинные ноги и высокую острую грудь.
– Че за девка?
– поинтересовался у тогдашнего своего партнера Олега Кощеева.
– В первый раз вижу!
– отмахнулся тот, копаясь в телефоне.
– Я бы на твоем месте лучше думал, как пройти градостроительную комиссию. Если зарубят - хана нам, Чалый... Хана. Такие люди вписались под это строительство!
Александр пожал плечами:
– Кто ж знал, что этот Бахтияров - настолько принципиальная задница?
– Он в последнее время на больничный зачастил... Старый, сдает. Если бы назначили ИО - было бы нам счастье. И слушания, и нужное решение администрации... Всю процедуру бы соблюли - никто бы не прокопался. И ж*пу никому бы лизать не пришлось!
– Слушай, ну что ты заладил?
– вклинился Чалый, так и не сводя взгляда с испуганной девчонки.
– Что это за рефлекторная готовность прицепить к слову «ж*па» слово «лизать»?
– поинтересовался с ухмылкой, чуть наклоняя голову вбок - так было гораздо удобнее наблюдать за попкой Лии, которая невольно выпятилась, когда та потянулась за соком.
– Думаю, это говорит о моей крепкой анальной фиксации.
– заржал Кощей
– Иди же о скудной сексуальной фантазии. Лично я бы к слову «лизать»... подобрал бы гораздо более подходящие дополнения.
– Это какие же?
– вздернул бровь Кощеев.
– Лизать можно чупа-чупс, мороженое или, например, за
– Не смешно, Саня! Вот вообще, ни х*ра не смешно! Выгорит дельце - поднимемся знатно. А нет - прикопают в леске. Сам знаешь, какие люди...
– Да, слышал я уже, слышал! Будет день и будет пища! Сейчас-то какого хрена себе вечер портить? Ты мне лучше Глеба найди. Пусть пробьет, что за девка...
– Кто о чем, а вшивый о бане!
– насупился Кощей, отправляя еще одну порцию текилы в рот.
– Ленка... Лен!
– заорал, что есть мочи, перекрикивая музыку.
– Привет, Олежек! Что-то долго вас не было видно.
– Соскучилась?
– А как же! Ты нас один хорошим шампанским угощаешь, - рассмеялась девица.
– И еще угощу! Отчего же такую красавицу не угостить?!
– Ну, спасибо!
– улыбнулась кокетливо.
– А что это с вами за девка? Вон та, темненькая... Мы ее здесь не видели.
– Кто? Лийка, что ли? Еще бы... увидел бы ты ее, когда ее дома за семью замками прячут! Первый раз в люди вышла, и то, потому что родители уехали...
– Может, познакомишь?
– Да ты че? Вам не обломится - и не мечтай. Она до свадьбы ни-ни. Говорю же - дикая.
– До свадьбы, говоришь?
– задумчиво протянул Чалый. Эта малолетка, кем бы она не была, заинтриговала его по самое не хочу.
– Ну, да... У них так принято... Странные люди, ей богу!
Мысль о том, чтобы быть у женщины первым, оказалась неожиданно возбуждающей. То есть, он и до этого был на взводе, а стоило только представить, как это могло бы быть... как тесно и жарко - будто бы контрольный в голову пропустил. Кровь вскипела, наполняя тело сумасшедшим примитивным желанием.
– Сколько ей лет?
– спросил зачем-то.
– Да, вроде, восемнадцать. Слушайте, ребята, я с ней детей не крестила. Что вы мне здесь за допрос с пристрастием здесь устроили?!
– вдруг психанула Ленка.
– Ладно-ладно, малыш! Не сердись...
– приобнял девку Кощеев, - пойдем лучше, закажем тебе шампанского, да?
В тот день Александр к ней так и не подошел. Наблюдал со стороны, нисколько не сомневаясь, что скоро... совсем скоро она будет его. Потому, что он так хотел!
– Александр Александрович, приехали.
Все еще погруженный в воспоминания, мужчина удивленно осмотрелся. Ах, да... Больница. Вышел из машины, набирая номер Глеба.
– Организуй мне доступ в палату и встречу с лечащим врачом.
– Третий этаж. Налево. Она в реанимации.
Стиснув зубы, Александр сбросил вызов и шагнул в лифт, не глядя на следующую за ним по пятам охрану.
– Где она?
– Прямо за этой дверью. Тебе нужно надеть...
Брезгливо поморщившись, Чалый натянул тесный, пропахший больничным смрадом халат. Он ненавидел этот запах. После всего, что ему пришлось пережить с Сашкой... ненавидел. Задержав дыхание, вошел в палату. Остановился возле кровати, скользнул взглядом по лежащей на ней женщине. И выдохнул со свистом. Он только сейчас осознал в полной мере, что она действительно умирает. Об этом свидетельствовала восковая бледность лица, темные провалы глаз, обострившиеся скулы и нос... И ненормальная тонкость рук, в которые были воткнуты иглы. От девочки, на которой он женился почти четырнадцать лет назад, вообще ничего не осталось. Тень... И та будто бы ускользала. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, он отвел взгляд, который тут же зацепился за темные симметричные пятна чуть повыше запястья - следы его недавней несдержанности. Не в силах больше на это смотреть, Чалый резко отвернулся, и вышел из палаты: