Все дороги ведут сюда
Шрифт:
— Что здесь делает папа? — спросил даже Амос.
— Не знаю, — ответила я, когда мужчина, о котором шла речь, припарковался и вышел из машины, его длинное мускулистое тело так хорошо двигалось в униформе, что я чуть не впала в транс. Воспоминание о том, как он пришёл ко мне прошлой ночью, заполнило мою голову. Я спросила его, какое оправдание он дал Аму, а он рассмеялся и сказал, что я собираюсь показать ему свои старые фотоальбомы. Судя по брезгливому выражению лица подростка, он ему не поверил, но именно так и было.
По
Это была хорошая ночь.
Большинство ночей с того дня, как они отправились за мной к Кларе, были очень приятными. В частности, в первую Роудс задал мне еще несколько вопросов о Кадене, как только Амос лег спать.
Как мы познакомились — через общего друга в первый семестр колледжа. Я училась, чтобы получить степень в области образования, в то время как он был в школе для музыкального исполнения. Роудс сказал, что видит меня учительницей, и, может быть, я могла бы ею стать, но мое сердце больше не поддерживало эту идею.
Благодаря каким условиям я получила деньги — что я не буду обращаться в суд за гонорарами или на авторство песен, потому что, не дай Бог, будет что-нибудь в письменном виде о бракоразводных процессах.
Нам было о чем поговорить, и я не хотела, чтобы мы тратили время на эту тему. Но я бы сделала это, если бы его что-то беспокоило. Я просто надеялась, что это было не так.
Прошлое осталось в прошлом, и я больше всего на свете надеялась, что мое будущее приближается ко мне прямо сейчас.
— Привет! — крикнула я Роудсу с того места, где все еще сидела. На улице было сорок восемь градусов (прим. 48°F = 9 °C), но не было ветра, поэтому дверь гаража была открыта. Моя тетя подумала, что я сошла с ума, когда я сказала ей, что последние несколько дней носила футболку, но никто не понимал, насколько это может быть хорошо, даже когда на земле лежит снег. Такой была жизнь в местности с низкой влажностью.
— Привет, — тут же поздоровался он со мной.
Он звучал странно, или мне это показалось? Я знала, что мне не показалась его походка неуклюжей, когда он шел, сжимая и разжимая руки по бокам. Его голова была слишком опущена.
Я взглянула на Амоса и увидела, что он хмурится, глядя на своего отца.
— Ты в порядке? — спросила я, как только он вошел в гараж.
— В каком-то смысле да, — сказал он определенно странным и напряженным голосом, который встревожил меня еще больше.
Я встала. — В чем дело?
Тогда он поднял голову. Тонкие морщинки, отходящие от уголков его глаз, были глубже, чем обычно, когда он сказал:
— Аврора… Мне нужно поговорить с тобой.
Кто-то намеревался серьезно поговорить, называя меня по имени.
— Ты меня пугаешь, но ладно, — медленно сказала я, взглянув на Ама. Он с опаской смотрел на нас обоих.
Эти
— Давай зайдем внутрь.
Я кивнула и позволила ему провести меня через двор и вверх по лестнице на террасу. Только когда мы вошли внутрь, я поняла, что Ам следует за нами.
Роудс, должно быть, тоже только что это заметил, потому что остановился.
— Что? Ты меня тоже пугаешь, — сказал подросток.
— Ам, это личное, — серьезно сказал он, с тем же ужасно серьезным выражением лица.
— Ора, тебе же все равно, верно?
Что я собиралась делать? Сказать “нет”? Сказать ему, что я ему не доверяла?
— Всё нормально. — Я сглотнула, прежде чем посмотреть на мужчину, который уговорил меня вернуться в свою комнату и поспать в его постели прошлой ночью. — Ты не собираешься разбивать мне сердце или что-то в этом роде, верно?
Роудс склонил голову набок, и его горло сжалось, напугав меня еще больше. Его глаза, однако, были совершенно поражены.
— Что бы это ни значило, я не хочу.
У меня не было желания продолжать этот разговор.
Его плечи опустились. — Это не то, что ты думаешь, — серьезно продолжил он.
Мне стало плохо, и он вздохнул.
Роудс потер затылок. — Прости, ангел. Я уже облажался.
— Просто скажи мне. В чем дело? Что случилось? — спросила я. — Я не шучу, ты меня пугаешь. Нас двоих.
— Да, папа, скажи ей. — Малыш издал звук. — Ты ведешь себя странно.
Роудс покачал головой и вздохнул. — Закрой дверь, Ам.
Парень захлопнул ее и скрестил руки на груди. Мои руки начали слегка трястись, когда внутри меня поднялся страх, когда я попыталась подумать о том, из-за чего он мог быть так взволнован. Я видела, как он столкнулся лицом к лицу с летучей мышью. Он без проблем поднялся на двадцать футов в воздух. Он был болен? С кем-то что-то случилось?
Роудс выдохнул и секунду смотрел в пол, прежде чем поднять голову и сказать:
— Помнишь, я рассказывал тебе некоторое время назад о тех останках, которые нашел путешественник?
Я вдруг похолодела внутри. — Нет.
— В тот день, когда ты подобрала орла, я сказал тебе, — мягко напомнил он мне. — После этого в газете были статьи. Об этом говорили в городе.
Это звучало совсем незнакомо.
С другой стороны, всякий раз, когда возникали разговоры о пропавших людях, я обычно отключалась от них. Любая надежда на то, что у меня будет завершение, что у меня будут ответы, умерла давным-давно. Может быть, это было эгоистично, но мне было легче идти дальше, не отягощаться этими цементными блоками горя, не слишком сосредотачиваться на случаях, слишком похожих на то, что случилось с моей мамой. Долгое время я едва могла справиться с собственной болью, не говоря уже о том, чтобы принять чужую.