Все дороги ведут сюда
Шрифт:
— В моем возрасте?
Я сжала губы и расправила плечи.
— Тебе не двадцать четыре.
Роудс скривил рот, прежде чем снова опустил взгляд.
— Они до сих пор зовут меня Новичок Роудс.
Я смотрела на его пальцы на своей ладони.
— Ты… руководил многими людьми? В армии?
— Да, — ответил он.
— Сколько?
Казалось, он думал об этом.
— Много. Я ушел в отставку с должности старшего старшины (прим. Master Chief Petty Officer — одно из высших воинских званий старшин Военно-морских
Я не знала, что это было, но это звучало очень важно.
— Ты скучаешь по этому?
Он думал об этом, снова осторожно накладывая большой пластырь на мою рану, его пальцы сглаживали края вниз, чтобы они хорошо приклеились.
— Да.
Уголки его рта побелели, когда он взял меня за другую руку. Его была намного крупнее моей, его пальцы были длинными и тупыми, когда они растягивали материал перчаток. Я могла бы сказать, что это были хорошие, сильные руки. Выглядели очень способными.
Это не мое дело, но я ничего не могла с собой поделать. Это был самый длинный разговор за все это время.
— Так почему же ты тогда уволился?
Он поджал эти полные губы.
— Амос сказал тебе, что его мама — врач?
Он почти ничего мне не рассказывал.
— Нет.
Я просто решила представить себе красивую женщину, которую когда-то любил Роудс.
— Она много лет хотела участвовать в программе по типу «Врачи без границ», и ее приняли. Билли не хотел, чтобы она была одна, но Ам не хотел ехать, поэтому он спросил, может ли он остаться со мной. — Он взглянул на меня. — Я пропустил так много в его жизни из-за моей карьеры. Как я мог сказать ему «нет»?
— Ты не мог.
Итак, его бывшая была не только потрясающей, но и умной. Ничего удивительного.
— Верно, — легко согласился он. — Я не хотел уходить, если он нуждался во мне. Я был готов к повторному призыву, но вместо этого решил уйти в отставку, — объяснил он. — Я знаю, что меня часто не было дома, но это меньшее, чем то, что могло бы быть.
— Нельзя сидеть с ним дома весь день и при этом работать где-либо. — Я пыталась заставить его чувствовать себя лучше. — И ты, наверное, свёл бы его с ума, если бы постоянно слонялся вокруг.
Он издал тихий звук.
— Мне жаль, что ты пропустил это.
— Это была вся моя жизнь на протяжении более двадцати лет. Со временем все наладится, — попытался он сказать. — Если я и собирался быть где-то, я рад, что он здесь. Это лучшее место для взросления.
— Ты бы не вернулся после того, как он поступил бы в колледж? Если он пойдет?
— Нет, я хочу, чтобы он знал, что я здесь ради него. Не посреди океана или за тысячи миль.
Что-то дернуло меня тогда. Как он старался. Как сильно он должен был любить своего ребенка, чтобы отказаться от чего-то, что он любил и по чему так скучал.
Я коснулась его предплечья тыльной стороной другой руки, просто коснувшись мягких темных волос.
— Ему повезло, что ты его так любишь.
Хотя Роудс ничего не сказал, но я почувствовала, как его тело немного расслабилось,
— Ему очень повезло, что у него есть мама и другой папа.
— Да, — почти задумчиво согласился он.
Когда он закончил со мной и стал складывать все свои вещи обратно в сумку, прижимая бедро к моему колену, я сделала это. Я наклонилась вперед, свободно обвела руки вокруг него и обняла.
— Спасибо, Роудс. Я очень ценю это.
Так же быстро я отпустила его.
Его щеки раскраснелись, и все, что он выдавил тихим голосом, было:
— Пожалуйста. — Он сделал шаг назад и встретился со мной взглядом. Морщины на его лбу выделились. Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что он хмурится. — Ну же. Я провожу тебя до дома.
..•.?.•.•.
Я не хандрила всю дорогу домой, ну, может быть, дулась где-то четверть пути.
Мои руки все еще горели. Мои колени — как внутри, так и снаружи — также ощущались избитыми, а ещё я случайно ударилась локтем о центральную консоль и прокляла половину членов семьи Джонсов… потому что они как никто другой заслуживали.
Я даже не потрудилась полностью надеть обувь. Я просто натянула их достаточно, чтобы доковылять до своей машины и сесть внутрь. Роудс закрыл за мной дверь, постучав один раз по крыше, пока я сбрасывала ботинки и перекладывала их на пассажирское сиденье.
Я остановилась только один раз, чтобы пописать на заправке, и Роудс также остановился, ожидая в своей машине, пока я не вернусь.
Разочарование пульсировало глубоко внутри моей груди, но я старалась не слишком на нем сосредотачиваться. Я пыталась совершить поход. И потерпела неудачу. Но, по крайней мере, я пыталась.
Хорошо, это была ложь. Я ненавидела неудачи больше всего на свете. Ладно, почти больше, чем что-либо.
Поэтому, когда я заметила поворот на подъездную дорогу к дому, я вздохнула с облегчением. Перед главным домом был припаркован полузнакомый хэтчбек, который, как я смутно помнила, принадлежал Джонни. Я не видела его с нашего неудачного свидания. Роудс, как и я, отправился на свое обычное место. Оставив в машине все, что мне было абсолютно не нужно, то есть все мои вещи, за исключением моего мобильного телефона и ботинок, которые небрежно натянула, я вышла, увидев, что мой домовладелец уже закрыл дверь своей машины, насторожительно наблюдая за тем, как я закрывала свою.
— Роудс, — позвала я.
— Хочешь зайти за пиццей?
Он приглашал меня к себе? Действительно? Опять?
Мое сердце екнуло.
— Конечно. Если не возражаешь.
— У меня есть пакет со льдом, который ты можешь положить к своему плечу, — сказал он.
Он смотрел, как я, пошатываясь, бормочу себе под нос «чёрт», потому что каждый шаг причиняет мне боль.
— Ты уверен, что у тебя не будет проблем из-за того, что ты уйдешь с работы раньше? — спросила я, когда мы поднимались по лестнице на террасу.