Все дороги ведут в «нигде»
Шрифт:
– Ты проницательна, Аля. Может быть, настоящий Кирилл Говоров – действительно персонаж одной из моих историй. Разве мы все не персонажи? Каждый играет свою роль в этом спектакле под названием жизнь: герой, злодей или кто-то на фоне. Но каждая роль важна, каждая история имеет значение.
Его взгляд задержался на её глазах, словно он искал подтверждение, что она понимает его слова.
– Ты спросила, кто я. Я писатель. А значит, моя жизнь – узор из историй, переплетающихся друг с другом. Я – коллекция персонажей, каждый из
Алина молчала, её глаза отражали свет огня. Казалось, она впервые видит его настоящим, без привычной маски.
– Кто я? – продолжил он, задумчиво глядя на тени на потолке. – Если честно, я до сих пор пытаюсь это понять.
Его взгляд вернулся к ней, задержавшись на её лице, полном любопытства.
– Я родился в маленьком городке, где амбиции были узкими, как горизонты. Отец – инженер, мать – учительница литературы. Они всегда были чем-то заняты. Я рано понял, что любить их – это правило, а не чувство близости. Когда отца отправили за границу, мне было десять. Мать осталась, но наши отношения не стали теплее. Она жила в книгах, и я тоже начал искать спасение в них.
Кирилл замолчал, словно вспоминая запах старых романов и тихую библиотеку.
– Школа закончилась. Я не был лучшим учеником, да и мечты у меня не было. Когда пришло время выбирать институт, я выбрал тот, куда поступить было проще всего – экономический факультет в провинциальном университете. Это был простой выбор, но, возможно, поэтому правильный.
Он усмехнулся, его губы тронула ироничная улыбка.
– Университет стал временем экспериментов. Я читал, писал, спорил, искал себя. Литература была единственным, что я действительно любил. Она давала выход. Однажды я написал рассказ и отправил его в журнал. Через месяц пришёл ответ: его напечатают. Тогда я понял, что слова могут быть моим спасением.
Алина приподнялась на локте, её взгляд был сосредоточенным.
– Это изменило твою жизнь? – мягко спросила она.
Кирилл кивнул, продолжая смотреть в потолок.
– Постепенно. Я стал писать чаще. Первая книга, вторая… И вдруг мои истории начали находить отклик. Люди читали их, писали мне, видели в них то, чего я сам не замечал. Меня называли мечтателем, философом. А я просто писал, чтобы заполнить пустоту.
Его голос стал тише. Он повернулся к Алине, их взгляды встретились.
– Слава – странная вещь. Она поднимает тебя вверх, но делает ещё более одиноким. Люди видят не тебя, а то, что хотят увидеть. Героя, а не человека.
Алина провела рукой по его щеке, её прикосновение было мягким, тёплым. Она не прерывала его, позволяя говорить дальше.
Кирилл сделал глубокий вдох, собираясь
– Долгое время мне казалось, что я нашёл своё место, но, возможно, это всего лишь иллюзия. Каждая из моих книг – это попытка понять, кто я, чего хочу, и что значит быть живым.
Он замолчал, его взгляд задержался на лице Алины.
– Ты спросила, кто такой настоящий Кирилл Говоров. Думаю, это человек, который когда-то выбрал лёгкий путь, но в итоге оказался там, где совсем не ожидал.
Алина улыбнулась, её глаза стали мягче.
– Ты нашел себя в словах, – сказала она тихо.
– Да, – ответил Кирилл, встретив её взгляд. – Они стали моим убежищем, моим способом осмыслить себя и мир вокруг. Когда я пишу, я не просто создаю истории – я исследую себя. Мои книги – это части меня, разбросанные по страницам.
Алина кивнула, её лицо отразило понимание. Она тоже всегда находила утешение в словах, в их способности создавать новые миры. Это был их общий язык, их связь.
– Кстати, ты знал, что у тебя есть подпольный клуб фанатов? – спросила она с лукавой улыбкой. – Они даже придумали свою идеологию на основе твоих книг и называют себя «говорунами», в честь твоей фамилии Говоров.
Кирилл поднял бровь, его лицо отразило удивление.
– Серьёзно? – Он приподнялся, его взгляд наполнился любопытством. – И какая же это идеология?
Алина расслабилась, откидываясь на подушки.
– Они верят в силу слов – в их способность формировать реальность, создавать и разрушать. Твои книги они считают манифестом, призывом брать жизнь в свои руки и создавать свои собственные миры.
Кирилл тихо рассмеялся, в его смехе смешались лестное удивление и лёгкая настороженность.
– Они не так уж и неправы. Слова действительно обладают силой. Но строить целую идеологию вокруг моих книг… это вдохновляет и одновременно немного пугает.
Его взгляд стал отстранённым, мысли, казалось, унесли его далеко.
– У них, наверное, есть свои ритуалы, свои учения, – произнёс он спустя мгновение. – Возможно, они собираются в тайных местах, обсуждают символизм моих историй, спорят о смысле поступков персонажей.
– Это звучит как одна из твоих книг, – заметила Алина с мягкой улыбкой.
Кирилл рассмеялся, его смех наполнил комнату теплотой.
– В самом деле. Забавно, что мои читатели создали свои миры на основе моих слов.
Он посмотрел на Алину, его взгляд смягчился.
– Знаешь, мне было бы интересно встретиться с ними. Возможно, я бы узнал что-то новое – так же, как они учились у меня.
Алина улыбнулась, её пальцы лениво перебирали складки простыней.
– Я могу это устроить, если ты действительно хочешь.
– Да, хочу, – серьёзно ответил Кирилл, его глаза отражали мягкий свет лампы. – Ты умеешь привносить в мою жизнь что-то новое, Аля.
Алина тихо рассмеялась, её взгляд заискрился.