Все друзья делают это
Шрифт:
— Это шок, — выдала я.
Других слов у меня пока не было. Просто не было, да и все.
У меня женские дни, сегодня мы уезжаем, а он запасся десятью пачками презервативов! И ведь в каждой из них по сколько штук? Посмотрев на количество, я с трудом перевела дыхание.
— Клубника, банан, апельсин, манго, папайя… — зачитав надписи, я обессиленно плюхнулась в кресло и подняла пораженный взгляд на Никиту.
— Ну прости, — покаянно склонил голову он, — я искал, я там у них весь склад перерыл!
Я набрала в легкие воздуха, и…
Медленно выдохнула.
— Не привезли? — повторила я и удрученно качнула головой, мол, все пропало, теперь и жизнь не мила. — Как же так?
— Пока продержимся! — уверил мужчина, пытаясь меня успокоить. — А на будущее я сделал заказ!
Я бросила опасливый взгляд на количество пачек и снова пересчитала: может, мне показалось? Может, у меня хотя бы двоилось в глазах? На то, что троилось, я уже не рассчитывала…
Но нет, их по-прежнему было десять. Десять умножаем на три, и у нас получается…
А уезжаем сегодня… И даже если вечером, то…
Минимум шесть раз в час?!
Шесть раз?!
И как, если мне пока нельзя вообще-то?!
Нет, один метод в мыслях крутился, но вряд ли мой язык рассчитывал на такой гастрономический изыск в окончание пикника. Побаловаться и побаловать — да, тем более, что это было взаимно, а столько раз… Даже металлические щетки стираются, а уж язык…
— Не переживай, Анька, — Никита попытался вывести меня из полуобморочного состояния и, сев на ручку кресла, приобнял. — Скоро должны привезти со вкусом тирамису, а также со вкусом молочного и белого шоколада.
— Как скоро? — пискнула испуганно я.
— Я хорошо приплатил за доставку, — похвастался мне Никита. — Так что… ну максимум послезавтра!
— Итого. Тридцать делим на два… — тут же прикинула я и даже приободрилась, что цифры хоть и огромные, но все же куда реальней, чем предыдущие. А потом я поняла еще кое-что и опять напряглась. — Подожди, мы что, никуда сегодня не едем?!
— А ты куда-то спешишь?
По моей шее скользнули пальцем, табун мурашек спугнули теплым дыханием, уверенность, что отъезд состоится сегодня, взяли в плен, прихватив за мочку зубами.
— Никит?
Попыталась к нему обернуться, но его рука мазнула по моей ключице и уверенно сжала грудь.
— Смотри, как она идеально ложится, — шепот Никиты сопровождался прогулкой языка по моему чуткому уху. — Как будто росла исключительно для меня, чтобы меня порадовать. Никто не видел, а я смотрел на нее, я ее трогал, мял. А когда- нибудь благодаря ей кончу. Даже сейчас, едва я представил, как буду скользить по ней, у меня сжались яйца. Хочешь погладить их? Хочешь утешить? Впрочем нет, сначала я утешу тебя.
Я выдохнула,
— Такая чувствительная, — услышав мой выдох, он поднял взгляд на лицо и понятливо усмехнулся. — Не бойся, я помню…
Его ладони легли на мои колени и уверенно развели мои ноги. Мужские пальцы спокойно и безразлично прошествовали по моим джинсам расстояние от коленей к бедрам, потянулись к поясу, но передумали, вернулись чуть вниз, надавив в середине.
— Никита! — ахнула я, прекрасно ощущая его прикосновения даже через преграду в виде джинсов и боксеров в цветочек.
— Я все помню, — повторил он, — но ты ведь хочешь сейчас.
Это какая-то аномалия, но действительно, когда нельзя, почему-то хотелось. Если бы он не трогал меня, а так…
Он не спрашивал.
Он был уверен, что я хочу.
И все, что оставалось делать мне, столкнувшись с такой мужской самоуверенностью, — откинуть голову назад, расслабиться и позволить ему это сделать.
Позволить ему тереть меня ребром ладони, уверенно нажимая там, где скручивало от желания в причудливую спираль. Позволить ему наблюдать за тем, как кусаю губы. Позволить ему слышать стоны, которые удержать невозможно. И позволить ему расстегнуть мою блузу, поднять вверх бюстгальтер, который только мешает, и взять в рот отзывчивые соски, которые он так давно хотел полизать.
Это было жарко. Страстно. Безумно. В какой-то момент поняла, что прошу его что- нибудь сделать, потому что уже не могу…
А потом увидела его над собой. Поняла, что мои ноги бесстыдно закинуты на оба поручня кресла, пуговица на джинсах расстегнута, молния съехала вниз, а на клитор давит палец мужчины.
— Кончай, страусеныш! — дикий взгляд прямо в душу. — Кончай, потому что еще секунда, и я на все наплюю! Это невыносимо, когда ты так стонешь от одного пальца. Сразу хочется вставить хотя бы два…
Его палец пока держался границ, но я понимала, что если не справлюсь сама, он поможет. Несмотря ни на что.
Только представив, как глубоко он может теперь войти, я захныкала от нетерпения. А потом посмотрела в карие глаза, которые в этот момент были от страсти темнее ночи, дернулась и… кончила, как он просил.
— Это еще что, — услышала, едва сознание вернулось в мое удовлетворенное тело, — вот когда я научу тебя получать не только клиторальный, но и вагинальный оргазм…
И меня снова скрутило. Но уже не от желания, не от приступа боли, а от смеха.
Склонившись вниз, я обхватила ладонями лицо мужчины, всмотрелась в его глаза и осторожно прикоснулась к его губам.