Все двадцать семь часов!
Шрифт:
— Весь город шепчется, что после того как тебя бросил Лагфорт, ты утешилась с помощником инспектора. Это, конечно, твое дело, но, несмотря на то что Чандерс, безусловно, красавчик, лучше тебе остаться с Максом.
— Лоренцо, хватит устраивать мою личную жизнь. Это безнадежное и неблагодарное дело. Потом, как страсти окончательно утрясутся, мне можно будет снова подыскать себе любовника поудобнее.
— Таисия, какая ты наивная!
— Хорошо, со мной разобрались, но вот скажи мне, когда ты наладишь свою личную жизнь. Он не объявлялся?
Лоренцо
— Нет. Таисия, мы уже давно выяснили: я ему не нужен. О чем тут еще говорить?
— Лоренцо, он тебя любит. И я постараюсь, чтобы вы были вместе.
Друг бросил на меня быстрый взгляд.
— Да, я знаю, кто он. И не допущу, чтобы вы сломали себе жизнь. Так что готовься. Теперь я возьмусь за твое счастье.
— Не-не-не… Таисия, пусть всё…
Но я, не дослушав друга, чмокнула его в щеку и покинула дом через черный ход, чтобы не встретить журналистов. С Лоренцо, конечно, хорошо, но мне сегодня еще навещать больного.
Когда я подходила к больнице Святой Патриции, где лежал помощник инспектора, из-за туч чуть выглянуло солнышко и хоть немного разогнало туман. Посмотрев на светило, я улыбнулась. На душе у меня было дивно хорошо по сравнению с теми месяцами ужасной неизвестности, которые я пережила. Вздохнув полной грудью, я направилась внутрь и, без проблем узнав у медсестры в приемном покое, где лежит нужный мне пациент, поднялась на второй этаж. Палата была четырехместная, и мужчины, когда я вошла, замерли, затаив дыхание. Бегло окинув присутствующих взглядом, я поняла, что никто к высшему обществу не принадлежит, хотя не вызывало сомнения, что меня узнали и про меня слышали.
Подойдя к Чандерсу, который полулежал на кровати, откинувшись на подушки, я присела на высокий стул, поприветствовав больного.
— Мисс Нурир, какой приятный визит, — плутовски улыбаясь, заметил молодой шадар и попытался привстать, чтобы поцеловать мне руку.
На это я лишь махнула на него и сказала:
— Лежите, опустим светские манеры на время.
Мужчины, находившиеся в палате, отмерли и заняли себя различными делами. Кто-то взялся за книгу, кто-то за банку с каким-то месивом, кто-то перебинтовывал себе ногу, но, несмотря на их занятия, уши они навострили в нашу сторону.
Перенеся свое внимание на Чандерса, я поинтересовалась:
— Почему вы не в отдельной палате?
— Вот еще! Из-за этой истории, с вами в качестве приманки, нам не дали повышение и лишь премию выписали, так что пусть Управление платит за мое лечение.
Я не могла на это не улыбнуться.
— Да и веселее в компании лежать, чем одному.
— Это из-за него? — спросила я тихо.
— Да, — кивнул Чандерс. — Он попытался питаться и не смог. Видно, я не вариант.
Для посторонних это были предложения, не имевшие смысла, но я поняла помощника инспектора очень хорошо.
— И как ваше самочувствие?
— Нормально. Врачи говорят, что если я буду так идти
— Ну вы уж постарайтесь: вам, наверное, еще отчет писать.
Чандерс застонал.
— А как у вас там с Лагфортом?
Покосившись на народ рядом, я заметила, что они все так же читают, бинтуют и едят, не меняя положения.
— Покричал немного, жутко недоволен моей выходкой, почитал нотации о безответственности моих поступков, но в итоге вроде отошел, хоть и не до конца.
— Слабо в это верится.
— Нет, помнить он мне это еще долго будет, но основная буря прошла.
— Рад за вас.
— Спасибо. Но почему у вас такое недоверие к тому, что Макс спокойно воспринял наше мероприятие?
— Потому что он ударил инспектора дважды, и, если бы Айзек во второй раз не присутствовал, неизвестно, чем бы все закончилось.
Я в полном изумлении посмотрела на помощника инспектора:
— Он что, так был расстроен расследованием?..
Но договорить мне не дали.
— Не расследованием, а тем, что вас подвергли опасности, — понизил голос Чандерс. — Буквально был не в себе все время, пока до вас добирались.
Мне было приятно, что и говорить. Посмотрев на настенные часы, я сказала:
— Мне уже пора. Нам еще к Уортону идти.
— Подписывать протоколы показаний?
— Да.
— Тогда передайте ему привет.
Улыбнувшись, я развернулась чуть вбок, собираясь встать, но тут мой взгляд наткнулся на забинтованную ногу, которая была обмотана бинтом так, что по ширине напоминала две. Еще один мужчина, листая, уже практически закончил «читать» книжку, а третий — съел всю банку чего-то непонятного.
Тут для полноты картины вошла медсестра и, заметив мужчину с пустой банкой и ложкой в руке, воскликнула:
— У вас же диета! Нельзя столько съедать за один раз.
И тут ее взгляд упал на меня, и она тоже замерла, а я в это время, воспользовавшись случаем, выскользнула из палаты и направилась прочь.
К полицейскому управлению я подошла, опоздав на полчаса, и в кабинете инспектора меня ждал Лагфорт, мрачный как туча.
Войдя, я поприветствовала мужчин и, не обращая на шефа никакого внимания, приготовилась к оформлению документов и подписанию различных протоколов. Лагфорт, видимо, это сделал, пока ждал меня, и теперь просто сверлил меня взглядом.
В протоколах, кстати, я нашла информацию, которую так и не удосужилась узнать у других участников событий. Оказывается, ритуал проводился в заброшенном подземном храме какого-то давно забытого культа, а время до полнолуния я провела в его жилой части.
Как только все было завершено и я вышла за дверь, то повернулась к Максу:
— Ну извини, я опоздала.
— Раньше ты была пунктуальна.
— А сегодня так сложились обстоятельства. И, кстати, отчасти благодаря преследующим меня репортерам. Ты ничего не можешь сделать по этому поводу?