Всё ещё люблю
Шрифт:
– Уверяю вас, Валентин Дмитриевич, я зачитал все верно, – спокойно отвечает ему поверенный.
– Тогда кому достанется пятьдесят два процента акций корпорации?! – раскрасневшись, возмущенно спрашивает все еще стоящий мужчина.
– Мне тоже интересно, кому, – подает голос еще один незнакомый мне мужчина. Он, в отличие от первого, сохраняет видимое спокойствие.
Почему видимое? Да потому, что я хорошо вижу, как он напряжен. Новость о том, что Егор не сдержал своего обещания и не поделил,
– Если вы позволите, то я сейчас до этого дойду и оглашу, кому переходит пятьдесят два процента акций, – недовольно поджав губы, отвечает сразу обоим мужчинам Владлен Артакович.
После того, как воцаряется выжидательная тишина, он продолжает оглашать завещание усопшего.
Против воли я начинаю раздумывать над тем, кому мог отдать Егор свои акции. Пораскинув мозгами, понимаю, что самый вероятный претендент из здесь присутствующих – это Матвей.
Бросаю на него взгляд и замечаю, что мне не первой пришла такая мысль. Матвея буравят взглядом оба обманутых в ожиданиях акционера. И от такого повышенного внимания друг Егора весь подбирается и напрягается. Если акции достанутся ему, то отбиваться Матвею от повышенного внимания всех акционеров придется долго. Они его предложениями о продаже завалят.
Потеряв снова интерес к происходящему, перевожу взгляд на скучающих любовниц мужа. Их не интересует, кому достанется главный пакет акций миллиардной корпорации, счета в банках и недвижимость, разбросанная по миру. Все, что они могли, уже получили. Или, точнее, еще получат. Так какой смысл слушать дальше? Верно, никакого.
– Что??! – все три голоса особо заинтересованных в наследстве Егора мужчин сливаются в один возмущенный.
Удивленно смотрю на них и вздрагиваю от ответных взглядов. Все смотрят на меня. Обвинительно, непонимающе, обиженно и заинтересованно.
– Что? – тихо спрашиваю у всех и ни у кого конкретно.
Чего это с ними?
Перевожу взгляд на поверенного. Он видит мое непонимание и, тяжело вздохнув, снова зачитывает то, что так расстроило остальных.
– Все свое движимое и недвижимое имущество, счета в банках (идет перечень банков) и пятьдесят два процента акций корпорации «Артек Технолоджи Корпорейшн» я завещаю своей жене, Вавиловой Александре Николаевне, – Владлен Артакович замолкает.
Я продолжаю смотреть на него и пытаюсь осознать услышанное.
Он оставил почти все мне?? Но как же…Он ведь говорил… Не понимаю…
Я растерянна и крайне удивлена. А еще меня не покидает настороженность. Егор просто так не мог оставить все мне. Где-то должен быть подвох. Обязательно должен быть. Иначе я вообще ничего не понимаю…
Глава 9
– Александра Николаевна, задержитесь, пожалуйста, – окликает меня Владлен Артакович, когда я, все еще крайне растерянная, направлюсь на выход за
Останавливаюсь и жду, пока один из акционеров, тот, что был более молчаливым, последним выйдет за дверь.
Как только мы остаемся вдвоем, поверенный Егора начинает разговор, которого я подсознательно ожидала.
– Александра Николаевна, я должен зачитать вам условия, что поставил ваш муж. Только при их соблюдении вы сможете сохранить наследство, что вам завещано.
Так и знала, что он не мог просто взять и всё оставить мне без условий. Сжимаю кулаки от злости, но тут же беру себя в руки. Нет. Хватит. Больше не позволю ему диктовать мне, что делать и как жить. Послушаю, что он там хочет, и откажусь от его наследства.
Конечно, мне не хочется отдавать то, что, по сути, мне и так должно принадлежать как его законной жене, но и исполнять условия, созданные больным воображением, я не намерена. Слишком устала жить по его правилам. С меня хватит. Плевать на деньги. Я и без них не пропаду. Как и мой сын. У Данила будет все, что нужно, я об этом позабочусь.
Что ж, послушаем, что там Егор придумал для меня.
С готовностью внимать сажусь обратно на стул.
Мужчина откашливается, берет в руки из ящика стола запечатанный конверт и вскрывает его на моих глазах.
Не больше минуты он вслух зачитывает мне написанное. И все это время я жду чего-то невероятно трудного или унизительного. Да, в конце концов, чего-то нереального. Того, что я просто физически не смогу исполнить.
Но так и не дожидаюсь…
– Это все условия? – недоверчиво спрашиваю у поверенного.
– Да. Это всё.
– Я правильно поняла, что смогу сохранить наследство, оставленное Егором, если в течение трех лет после его смерти не выйду замуж и возьму на себя обязанности генерального директора корпорации?
– Да. Все верно, – подтверждает адвокат.
Замолкаю. Не понимаю, в чем тут подвох-то? Замуж я и так не стремлюсь и, скорее всего, вообще не соглашусь с кем-то связать свою судьбу еще раз. Так что три года без нового брака – это даже не условие.
А вот занять кресло гендиректора – это уже сложнее. Егор не скупился на мое образование. Как и отец в свое время. Так что я не была полным профаном, но и не была настолько хороша и подкована, чтобы занять сразу такую высокую должность.
Да и акционеры не будут прыгать от радости от моего непосредственного участия в работе корпорации. Но тут я могу настоять. Пятьдесят два процента теперь принадлежат мне.
И все же это будет сложно. Очень сложно. Кто захочет, чтобы во главе корпорации стояла молодая, никак себя не зарекомендовавшая женщина? Никто, я в этом уверена.
Сама бы я никак не стала вмешиваться в управление корпорацией. Наняла бы надежного человека с помощью отца, и тот бы представлял мои интересы. Или вообще продала бы свои акции. Да, скорее всего, продала бы… Но теперь… теперь все изменилось.