Все еще здесь
Шрифт:
— Что такое? — снова спрашивает она.
— Не знаю.
— Чего не знаешь?
Я осторожно касаюсь ее лица. Она отдергивает голову.
— Опять? Не надо, бога ради! Мои пальцы касаются ее груди.
— Да что ты делаешь? — вскрикивает она, отодвигаясь от меня.
— Не надо. Иди ко мне. Пожалуйста.
— Не унижай меня!
— Ни за что на свете я тебя не унижу. Никогда. Я просто хочу тебя любить.
Лицо ее преображается, глаза вспыхивают жарким пламенем.
— Зачем ты это
— Что значит? Я чертовски тебя хочу!
— Ты же говорил, что не хочешь.
— А теперь хочу.
— Но почему?
— Какая разница?
Моя рука уже у нее под платьем. На щеке у нее дергается мускул.
— Большая разница.
— Я хочу тебя просто потому, что хочу. Вот и все. Потому что ты потрясающе выглядишь. Потому что ты потрясающий человек. Потому что я тебя хочу.
— Правда? — Она опускает руку к молнии у меня на брюках. — Да. Кажется, правда.
Обняв ее, я расстегиваю на ней платье и лифчик. Полные упругие груди выскакивают на свободу; от мускусного запаха ее кожи кружится голова. Я втягиваю в рот ее сосок. Она расстегивает мне ширинку и берет меня в свою теплую ладонь. Я перехожу к другому соску, лижу и покусываю. Ее рука скользит по вздутому напряженному члену.
— Возьми меня в рот, — говорю я.
Она склоняет голову — и пухлые, чувственные еврейские губы смыкаются на моем обрезанном орудии. Язык ее двигается по спирали; глядя на качающуюся передо мной голову с волосами цвета пламенных осенних листьев, я проникаю рукой ей в трусики. Она вздрагивает и выпускает меня изо рта.
— Возьми меня, — говорит она. — Прямо сейчас. Я опрокидываю ее на кровать, срываю с нее трусики, не глядя, швыряю их на пол. Извиваясь подо мной, она расстегивает на мне рубашку и целует в грудь.
Кожа ее горит, тушь растеклась, от помады ничего не осталось. Мощным толчком я вхожу в нее — и она громко вскрикивает.
— Я сделал тебе больно? Прости, я не хотел…
— Нет… нет… — хрипло шепчет она, вцепившись мне в плечи.
Я вижу: она вот-вот кончит — и это безумно меня заводит. Когда женщина готова кончить, меняется вкус ее поцелуев. Я проникаю в нее еще глубже, до самого естества погружаюсь в теплую плоть. Кончаем мы вместе.
Когда я открываю глаза — она лежит в моих объятиях, забыв руки у меня на плечах, улыбаясь безмятежной счастливой улыбкой.
В эту минуту мне вспоминаются слова равви Гиллеля: «Если я не для себя, то кто для меня? Если я только для себя, то кто я?» Старая, в зубах навязшая цитата внезапно обретает новый смысл, ставит целую череду вопросов. Если не она, говорю я себе, то кто? Если не она, то почему не она?
Ее смех прерывает мои размышления.
— Над чем ты смеешься? — спрашиваю я, легко касаясь ее губ.
— Да
Думаете, так нельзя? Что ж, попробуйте меня остановить!
Благодарности
Прежде всего хочу выразить глубочайшую благодарность моему доброму другу Иуде Пассову за наши разговоры об армии, его рассказы о войне Йом-Кипур и за то, что для своих фотографий он всегда выбирает самое лучшее освещение. Благодарю Майкла и Хил-лари Свердловых за гостеприимство, с которым они принимали меня у себя на Альберт-Док, и за рассказы о нынешнем состоянии Ливерпуля. Кэт Вайнер и Билл Манн заставили меня вспомнить то, что, как казалось, я давно позабыла. Билл Мейнард из «Урбан Сплэш» поделился со мной планами восстановления Ливерпуля, а Роберт Бруди — техническими подробностями дела, которому в романе обязан своей репутацией Сэм Ребик. Благодарю также Дика Мосса, давшего мне консультацию по закону о реституциям, и Эстер Фрейд, познакомившую меня с ним.
От всей души благодарю фрау Армгард Эйлех, которая, подобно Марианне Кеппен, прошла через все беды и горести, выпавшие на долю дрезденцев в двадцатом веке, с гордо поднятой головой и поделилась со мной воспоминаниями как о бомбежке союзников, так и о послевоенной жизни в Дрездене. Благодарю Джеймса Марша, который служил в нашем разговоре переводчиком.
Назову источники, которыми я пользовалась, и их авторов: Морис Бекман, «Группа 43»; статья Тони Кушнера «Антисемитизм в волнениях августа 1943 г]] в сборнике „Расовое насилие в девятнадцатом и двадцатом столетиях“ под редакцией Паникоса Панайи Питер Оутон, „Ливерпуль: человеческая история“ Квентин Хьюз, „Ливерпуль: архитектура города“ Александер Макки, „Погремушка дьявола: Дрезден в 1945 году“. Подробности жизни Браунлоу-Хилл в двадцатые годы почерпнуты мною из машинописной рукописи Джека Леви, датированной 23 июля 1990 года и найденной мною в бумагах матери после ее смерти.
Трудно переоценить помощь Дерека Джонса, моего литературного агента, и Наташи Уолтер, верной подруги и первой читательницы. Благодарю Аннабел Арден за ее вклад в создание сюжета. Наконец, приношу свою благодарность Ленни Гудингс из «Литтл Браун» — лучшему литературному редактору, какого я когда-либо встречала. Ее решимость добиться от меня лучшего, на что я способна, готовность трудиться там, где многие другие (в том числе и я сама) давно опустили бы руки, поражает и внушает благоговение. От всего сердца благодарю ее и других работников «Литтл Браун», без которых эта книга не появилась бы на свет.