Все горят в аду
Шрифт:
Ян попрыгал еще, при этом судорожно шаря по спине, пытаясь извлечь из нее осколки. Ян прыгал, крючился, ухищрялся. Кричал. Деревянный пол, забрызганный кровью. Скачок, Ян поскальзывается, его выносит к ограждению балкона. Бросает на перила, и он вываливается в бескрайнее немое пространство.
Немое, если б он не пискнул, как девчонка, по пути к земле.
Не сделай он этого, не открой рот, чтобы закричать, и мог бы уцелеть после падения на мешки с мягким, полужидким удобрением, оставленные под балконом садово-парковыми архитекторами. А так он нахлебался навоза, который забил ему глотку и просочился в легкие. И тут же
Дверь открылась, он споткнулся о порог, качнулся и свалился в бессмертие. Так закончилась жизнь Яна.
Бадди повернулся спиной к востоку и заслонил руками лицо, чтобы солнечный свет не слепил глаза. Ему не хотелось света. Ему не хотелось видеть, что приготовил для него наступивший день. И уж точно не хотелось оглядываться на заднее сиденье "континенталя".
Он все же оглянулся.
Он отнял руки от лица, оглянулся и посмотрел, робко надеясь, что произошедшее минувшей ночью не происходило вовсе.
Бадди слышал выражение "море крови" – оно напоминало об убитых, зарезанных, обреченных на медленную смерть. Но это было лишь выражение. Гипербола, сказал бы Бадди, если бы знал, что такое гипербола. Однако там, на заднем сиденье, отжатый до белизны труп плавал в волнах самого настоящего моря крови.
Бадди снова заслонил лицо руками, но через пару минут его посетила мысль, что если он и впредь будет закрывать себе обзор, то не заметит, как появятся копы. А они появятся. Убийство – это по их части. А кровавые разборки наркомафии? Да они их просто обожают.
В общем, Бадди, насколько мог, собрался и вылез из машины. Этим он мало чего добился, положение свое ничуть не поправил, но, выбравшись из "континенталя", он совершил самый смелый поступок за последние пять часов. Поскольку дальнейшей программы в голове Бадди не обозначалось, он остался торчать как дебил с трупаком в машине. Получалось это у него нормально.
Над ним высилась эстакада; пробка рассасывалась медленно: лос-анджелесцы выехали на поденную работу. Под эстакадой, неподалеку от Бадди, находилось небольшое кладбище брошенных машин. Горе, вышвырнутое людьми из их жизни? Под бетонной опорой лежала собака. Она либо заснула, либо умерла. Судя по тому, что возле нее увивались мухи, умерла.
Пока Бадди обозревал местность, в его рождающейся на ходу программе появился новый пункт. Он посмотрит, как там Альфонсо. Существовала вероятность, что Альфу каким-то образом, несмотря на пули и кровотечение, удалось... Хотя все говорило об обратном.
Бадди открыл заднюю дверь. Альфонсо дернулся, как бы пытаясь вылезти из машины без помощи ног, – его тело начало крениться, а прекратив крениться, стало падать. Падало оно до тех пор, пока голова не ударилась об асфальт с такой силой, как будто Альфу вздумалось забивать черепом гвозди. Раздался оглушительный грохот.
Для Бадди это – наряду с пулевыми отверстиями и морем крови – свидетельствовало, что "да, Альфонсо и вправду умер".
Бадди с минуту глазел на Альфонсо. Наглазевшись, пропел хвалу почившему дружку.
– Вот сукин сын! Говорил я тебе, не умирай у меня! Говорил, не умирай! – В качестве благословения Бадди попинал покойника ногой в грудь и в голову. На излете каждого пинка тело судорожно резонировало.
– И что мне теперь делать?
И последнее, совсем уже тихое, благословение:
– Говорил я тебе, не умирай.
Труп шевельнул рукой – последняя судорога, вызванная то ли агонией отмирающих нервных окончаний, то ли натугой цепенеющих мышц. Возможно, спазм был вызван очередным пинком Бадди.
Бадди глянул на руку, на то, что она сжимала, – бумажный сверток. Упаковка гера. Бадди был взвинчен, но не до такой степени, чтобы вид наркотика не сумел вернуть ему самообладание и направить мысль в нужное русло: возьми товар, продай товар, возьми деньги, исчезни. Заляг на дно. Может, он единственный выживший в этом инциденте с наркотиками и убийством, но в Лос-Анджелесе такие сплошь и рядом. Очень скоро люди забудут, за какой именно инцидент с наркотиками и убийством разыскивается Бадди, и плевать им будет, получил Бадди свой срок или не получил. А пока...
Бадди поспешно протянул руку и вцепился в пакет. Потянул на себя, пытаясь выдрать его из мертвой хватки Альфонсо. Уткнув колено в грудь покойника для упора, еще раз сильно дернул. Сверток высвободился, тело опрокинулось навзничь.
Бадди, дух ночи, пытающийся опередить солнце, обратился в бегство.
Солнце выбивалось из сил, прорываясь с восточной стороны в окна Чэда. Шансов у него было мало. Практически ноль. Шторы Чэда, сработанные по образцу штор в покоях королей Вегаса, были настолько плотны, что не пропустили бы даже зарево ядерного взрыва.
Чэд обожал темноту.
Шторы, имевшиеся у Чэда, стоили чуть дороже, чем стоят обычно. Противоядерные шторы теперь в цене. Чэд смог их себе позволить благодаря довольно нестандартному финансированию. Нестандартное финансирование принесло ему также дом. Три тысячи триста квадратных футов. Три тысячи триста квадратных футов в Палисейдс. Только нестандартное финансирование может принести такой дом в таком районе. То же касалось и машины, стоявшей на дорожке перед домом Чэда. БМВ 750iL Большой "бимер". Чэда устроила бы пятая модель. "Тройка" была бы в самый раз. Даже "родстер" подошел бы. Но в Голливуде все секретутки ездят на этих "родстерах", а парни, работающие в "Нэпе", почему-то ценят "тройки". И уж все поголовно доктора из Беверли-Хиллз и адвокаты из Санта-Моники гоняют на "пятерках". Так что только "семерки" могут выделить тебя из толпы. Именно на "семерке" ты выглядел как надо, подъезжая к Мортону или к Орсо. Именно на "семерках" ездили крутые ребята из заполнивших Уилшир крутых рекламных агентств, до которых Чэд стремился подняться от уровня мелкого и не слишком уважаемого, средней руки агентства, где он прозябал в ту пору. И если хочешь состоять там, в этом клубе, в Обществе крутожопых агентов, – обзаведись приличным фасадом.
В общем, Чэду хотелось именно "семерку", и – благодаря нестандартному финансированию – он заимел "семерку".
Проблема с нестандартным финансированием состояла в том, что внесение платежей – очень крупная заморочка. Не потому, что надо хорошенько шевелить мозгами – не только поэтому, – а потому, что шевелить ими нужно вовремя. Нужно. Должно. Необходимо. Если бы кто-нибудь взял и внимательно изучил все эти дела... Проверил бы кое-какие данные, перепроверил расчеты... Если б у кого-нибудь хватило силы, ума и духа выяснить, что два плюс два не дают в сумме четыре...