Все хорошо
Шрифт:
– Да, – кивнул Максим.
– Но это же смешно!
– Вы думаете?
– Конечно. Судя по результатам…
– Знаете такого зверя – чарли-хохотунчик? С Яйлы?
– Не знаю. А при чем здесь какой-то зверь?
– Он очень смешной и неуклюжий, и будто бы и сам себя высмеивает, и передразнивает вас, и все здорово, пока он не приблизится метра на три. Но даже зная, что он опасен, вы все равно попадаете под его обаяние и до последней секунды не можете поверить, что вас просто хотят съесть.
– Максим, здесь взрослые люди, а вы пытаетесь рассказывать притчи. Говорите нормально.
– Это
– Послушайте, – опять сказал тот, смутно знакомый. – Тема просачивания и вторжения инопланетян на Землю настолько затаскана, что об этом всерьез даже говорить как-то неловко. Тем более, что и в данном конкретном случае нет ни малейших доказательств того, что все это имеет неземное происхождение.
– Разумеется, нет, – пожал плечами Максим. – Как и у обитателей Саулы нет ни малейших доказательств прогрессорской деятельности землян.
– Мы спорим обо всем этом уже сорок лет, – сказал Горбовский. – И давно уже пришли к мысли, что требовать друг от друга доказательства – неэтично и даже недопустимо. Поскольку, как верно заметил Максим, именно информация, информационные массивы, являются основным объектом воздействия. Кроме того, в ряде случаев мы имеем дело с явлениями единичными, уникальными. А следовательно…
– Тогда мы имеем моральное право оперировать понятиями черной магии, алхимии, начинать вертеть столы… что там еще делали?..
– Оживляли мертвецов.
– Вот я и… – и вдруг узколицый замолчал. Огляделся беспомощно…
– Ничего, Фил, – сказал Максим. – Все нормально. Привыкай. Добро пожаловать в страну Оз.
Тут Аля вспомнила, почему этот человек казался ей знакомым. Филипп Шеллер, контактер с негуманоидами. Лет десять назад про него много писали. Удивительная адаптивность, четкость и цельность интеллекта…
– Я понимаю Максима, который не хочет разбивать задачу на более простые элементы и решать ее именно поэлементно, – сказал тот, с бородой. – Это внесет, скорее всего, очень существенные искажения… Но, в свою очередь, я хотел бы, чтобы уважаемый Максим понял меня. Нас. Нам предложена смесь из ксенологии официальной и апокрифической, логических загадок, странных явлений психики, возможно, даже патологических, и природного феномена, механизм которого абсолютно не прояснен, хотя феномен наблюдается уже сколько? Лет десять?
– Немного меньше.
– Неважно. За это время можно было бы исследовать все до субвакуумного уровня…
– Исследовали, Питер. Никаких загадок. Все ясно. Неясна мелочь: откуда что берется и зачем?
– И – кто это затеял, – тихонько подсказал Горбовский.
– Именно так.
Але вдруг показалось, что здесь есть что-то неправильное. Так описывают «дежа вю». Будто бы она уже в пятый раз смотрит любимый спектакль, и вдруг актеры начали путать реплики. Даже не путать – упрощать. Выпускать что-то. И
И вышло так, что она стоит, а все смотрят на нее и ждут, что она скажет.
Она еще раз посмотрела вокруг себя. Невозможно было отделаться от ощущения странной нарочитости происходящего.
– Знаете, – сказала она, – я ведь в какой-то степени Попов. Слепок с него. Ментальный снимок. Говорят, это пройдет, но пока что – держится. Так вот, этот внутренний Попов говорит, что ответ на заданный вами вопрос был получен, ответ четкий, однозначный, достоверный. И был получен не один раз, а – множество… Но каждый раз этот ответ будто забывался, и все начиналось снова.
– Так, – сказал Максим. – И каков же этот ответ?
– Не знаю… – Аля вдруг растерялась. – Не могу это… открыть. Там как бы дверь… А кто такой Ященко?
Она заметила, как переглянулись Максим и Шеллер. Горбовский почесал подбородок.
– Не расстраивайтесь, Сашенька, – сказал он. – Тут дело, получается, непростое. Ященко – это Камилл. Фамилия у него такая. Камилл Ященко. Ее почему-то мало кто помнит…
СТАС
Мы сидели на веранде и пили какой-то травяной настой. Сикорски утверждал, что трава эта проясняет мысль. Остров был каменист и мал. Сосны, скрученные ветрами, держались за край террасы, дальше начинался океан. Черные скалы поднимались за нами четырьмя быками. Небо было низким и серым. Внизу глухо бил прибой. Ветер с юга доносил льдистый антарктический запах.
Святая Елена, маленький остров…
Это была не Святая Елена, но что-то похожее присутствовало во всем.
– Я восхищен вашими способностями, Попов, – сказал Сикорски, отставляя свою кружку, огромную и коричневую, с изображением всадника с копьем. – Жаль, что вас не было с нами тогда. Может быть, со мной не случилась бы… неприятность… Абалкин бы остался жить, а служба продолжала бы – служить… – он вздохнул. – Знаю, что не смешно. Старческое слабоостроумие. Извините. Так вот, о главном… Все, что рассказал вам Суворов, – правда. Но это такая невинная часть правды, что даже… нежность пробирает. Нежность. На самом же деле…
Он медленно встал, обошел вокруг стола, остановился передо мной. Движения его были медленны и осторожны.
– Я вам расскажу. Потому что вы все равно все узнаете. Но вдруг вы узнаете потом, когда будет поздно? Как я, например…
Он помолчал, глядя, как вдали летит, почти касаясь воды и оставляя белый прерывистый след пены, маленький оранжевый глайдер.
– До поры все было так, как он рассказал. До недоброй памяти двадцать девятого.
– Нашего века? – зачем-то уточнил я.
– Что? Ну да, конечно, нашего. Кому-то из гипногенистов пришла мысль передоверить некоторые управляющие функции машине. Сделать ее арбитром, поскольку противоречия между владельцами ключей зашли далеко. И что бы вы думали – сделали машину…
Перекресток
Проект «Поттер-Фанфикшн»
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
