Всё хорошо!
Шрифт:
— Алекс, приветствую!
(Черт побери! Бывает же такое?)
— Сашка! Добряков! Не проходите мимо, юноша! Это ж я, Четвертак! Не узнал, что ли?
— Митька! Да тебя и не узнать! Привет! Ты чего тут делаешь?
— Да вот сыну форму хоккейную привез. Хочу на вахте оставить. Ему на тренировку после уроков, а я занят буду.
— Постой, так это твой парень у меня в классе балду гоняет?
— А ты, значит, и есть Иа-Иа?
— Кто-кто?
— Не
(Что-то ему не больно охота со мой встречаться. Подумать только! Двадцать лет не вспоминал и, стоило вспомнить, встретил. Мистика! По ходу разберусь, что за предмет такой придумали. Вадька всю плешь проел. Я-то гадал, что за маразматик в школе завелся? А вот тебе и на! Добряк!.. Так, может, и про меня, скажем, Козлова думает: «Идиот старый», — а я живу себе и не вижу ничего, кроме грязного асфальта за мутным стеклом…)
— Пап, представляешь, меня на игру вратарем заявили в основной состав. Придешь завтра? Мы с Приморским районом играем. Заруба угарная будет!
— Что за лексикон? Кончай по фене ботать!
— По какой фене?
— Так в тюрьме сидельцы беседуют, чтобы надзиратели не понимали. А у вас что за необходимость язык коверкать?
— Тебе вечно все не нравится. Вообще молчать буду.
— Зря дуешься. Давай-ка лучше про завтрашнюю игру уточним. Во сколько?
— В полшестого. Но надо сразу после уроков, разминка еще.
— У меня совещание в три. К началу игры приеду.
— А сумку? Я сегодня еле допер.
— Когда наконец в клубе шкафчики сделают? Хорошо, отправлю тебе служебную к трем с сумкой. В школе как?
— Да норм. Матеша клевая была. На компах новую прогу замутили. Но там блох много, и мозгов не хватило. Я только в Нет зашел — и виндец!
— И — что?
— Виндоус слетел. Пришлось все по новой.
— Матешу и компы я расшифровал, а дальше?
— Прога — программа, а в ней ошибок много было, оперативной памяти не хватило, и Виндоус накрылся.
— Угарно ты, брат, мне все растолковал. Приехали. Иди ешь, там Валентина Степановна ужин приготовила. Я пройдусь. Друга старого встретил. Скоро приду, домашку причешем.
— Ты только не пей, пап, ладно?
— Иди, иди, умник.
(Дожил… Яйца курицу учить вздумали! Первый год, как Наташку похоронил, пил без продыху Спасибо матери, Вадьку забрала на время. Сейчас — уже, как это он выразился?.. Норм!.. Вся Фонтанка стоит. Хорошо, машину во дворе оставил, тут ведь только через мост перейти… Странно, за пять лет, что здесь живу, ни разу Добряка не встретил. А может, встречал, да не узнавал? Давно пешком не ходил. Оказывается, кроме пробок, еще и люди в городе есть…)
— А, Димочка, проходи, проходи, дорогой!
— Александрина Давыдовна, да вы просто красавица! Все моложе с каждым
(Подумать только, вот так целая жизнь пролетела, чего только не было, и свадьбы и похороны, и разборки и удачи, а тут — все тот же рояль, все тот же начес, и даже запах в прихожей из восьмидесятых.)
— Алекс, елки-палки, у вас тут что, заповедник? Я будто в прошлый век попал. Класс! Ну давай пойдем, вискаря хлебнем где-нибудь.
(Опять телефон! Проклятая мобилизация, нигде покоя нет.)
— Слушаю!
— Господин Четвертаков?
— Так точно. С кем имею честь?
— Рустем Ахманов, председатель совета директоров, «Хелл корпорейшн».
— Чем обязан честью, господин Ахманов? Надеюсь, намеченное на завтра подписание контракта не имеет отношения к вашему звонку?
— Самое прямое. Конечно, у директора подразделения достаточно полномочий, однако я, так сказать, держу руку на пульсе. Хочу составить собственное мнение о подрядчике. Не возражаете, если мы встретимся часов в одиннадцать на будущей стройплощадке? Буквально минут на десять. Я вас надолго не задержу.
— Покой нам только снится.
— Что, простите?
— Конечно, говорю, буду чрезвычайно рад личному знакомству!
— Ну так завтра в одиннадцать, на Седьмой линии Васильевского, у дома номер шестнадцать!
(Шишкин, гад, накаркал! Значит, смотрины мне устроить решил. Что за жизнь такая? Сколько можно вприсядку скакать?)
— Алекс, ты куда улетел?
— Там скелет!
— Ну скелет, и что? У меня возле офиса метровый член в витрине секс-шопа. Кстати, раньше тут ничего такого не было. Давай зайдем, посмотрим.
(Что за сопли на лафете? Добряк-то чуть в обморок не загремел. Зря я эти сантименты развел. Надо быстренько накатить по маленькой, да и по домам. Ему в заповедник, а мне к смотринам готовиться… А в окне-то и правда скелет! Еще и скрипочку прицепили, затейники!)
— Ну, девушка, и витринка у вас! Так инфаркт заработать недолго! Чем кормить будете?
— А вы присаживайтесь, вот этот столик вас устроит? А я вам меню принесу.
— Глянь-ка, Ротонда!
(Что за день такой сегодня! Сначала эта журналистка с Петергофом, потом Добряк, а теперь еще и Ротонда. Дьявольщина какая-то. Нет, конечно, когда мы в подъезде том круглом Кинчеву подпевали, про «Храм Сатаны» и не думали, но что-то потустороннее было…)
— Сашка, не забыл, как мы там Цоя слушали? А как нас бабка из квартиры на втором этаже метлой гоняла? Как мы ночью по «лестнице дьявола» поднимались с завязанными глазами? Я потом заходил, там и надпись наша осталась: «Здесь живут наши души».