Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
«Танец Примирения. Язык моего общения с червями».
Она кружилась, словно дервиш, на дюне, покуда голод не прервал ее транса памяти. И маленькие черви — повсюду бдительно, неотрывно смотрели на нее, напоминая огни в тисках кристаллических клыков. «Но почему такие маленькие??
Слова исследователей объясняли это, но не давали удовлетворения.
«Это из-за сырости».
Шиана вспомнила гигантских Шай-хулуд с Дюны, «Стариков Пустыни», достаточно больших для того, чтобы пожрать фабрики спайса, поверхность
?Почему Тиран выбрал симбиотическое существование в виде червя??
Неужели эти маленькие черви несут его бесконечный сон?
Эту пустыню населяла песчаная форель. Если влезть в их шкуру, она сможет последовать путем Тирана.
«Метаморфоза. Разделенный бог».
Она знала этот соблазн.
«Осмелюсь ли я??
Воспоминания о последнем моменте ее невежества нахлынули на нее едва ли восемь месяцев минуло, месяц Игат Дюны.
«Не Ракис. Дюна, как называли ее мои предки».
Нетрудно вспомнить себя, какой она была — тонкое, темнокожее дитя с прядями каштановых волос. Охотница за меланжем (поскольку это было дело детей), бегущая в открытую пустыню вместе с друзьями детства. Как дорого было это воспоминание.
Но у памяти была темная сторона. Внимательно принюхавшись, девочка почуяла резкий запах — скопление пре-спайса!
«Удар!?
Взрыв меланжа выпустил на волю Шайтана. Ни один песчаный червь не мог выдержать удара спайса на своей территории.
«Ты пожрал все, Тиран, все это жалкое скопище лачуг и шалашей, которое мы называли домом, и всех моих друзей и семью. Почему ты пощадил меня??
Какая ярость сотрясала это хрупкое дитя! Все, что она любила, забрал огромный червь, который отверг ее попытки пожертвовать собой в его пламени и отнес ее в руки Ракианских священников, потом Бене Джессерит.
«Она говорит с червями, и они щадят ее».
— Тех, кто щадит меня, не щажу я, — так она сказала Одрейд.
«И теперь Одрейд знает, что я должна сделать. Ты не можешь подавить дикие инстинкты. Дар. Я осмеливаюсь называть тебя Дар теперь, когда ты во мне».
Никакого ответа.
Была ли жемчужина нового сознания Лето-II в каждом из новых песчаных червей? Ее Фременскис предки настаивали на этом.
Кто-то протянул ей сандвич. Уолли, старшая послушница, ассистент, принимавшая команды на Пустынной Вышке.
«По моему настоянию, когда Одрейд возвысили меня до члена Совета. Но не потому, что Уолли переняла мою невосприимчивость к сексуальным обязательствам Достопочтенной Матери. И не потому, что она чувствует то, что мне нужно. Мы говорим на тайном языке, Уолли и я».
Огромные глаза Уолли больше не были дверями ее души. Они были пленочными барьерами, явно показывавшими,
«Почему эта командует нами??
«Потому, что я верю, что она лучше всего сделает то, что должно быть сделано».
Шиана рассеянно ела сандвич, вновь устремив взгляд на пески. Вся планета однажды станет такой. Вторая Дюна? Нет… похожая, но другая. Сколько таких мест мы создали в бесконечной вселенной? Бессмысленный вопрос.
По капризу пустыни вдали возникла маленькая черная точка. Шиана сощурилась. Орнитоптер. Он медленно становился больше, потом меньше. Инспектирует.
«Что же на самом деле мы создали здесь??
Когда она посмотрела на наступающие пески, она ощутила спесь.
«Взгляни на мою работу, жалкий человек, и отчайся».
«Но это сделали мы, мои Сестры, и я».
«Ты??
— Я ощущаю новую сухость в воздухе, — сказала Уолли.
Шиана согласилась. Нет нужды говорить. Она подошла к огромному рабочему столу, покуда еще был свет дня для того, чтобы изучить топографическую карту, разложенную на нем — в нее были воткнуты маленькие флажки, зеленые ниточки на булавках, как раз такие, как она придумала. Одрейд однажды спросила:
— Неужели это в самом деле лучше проекции?
— Мне нужно прикасаться к ней.
Одрейд приняла это.
Проекции тускнели. Слишком свободные от пыли. Нельзя было провести пальцем по проекции и сказать:
— Мы пойдем сюда.
Палец на проекции был пальцем в пустом воздухе.
«Глаз никогда не достаточно. Тело должно ощущать его мир».
Шиана зафиксировала остроту мужского пота, затхлый запах напряжения. Она подняла голову и увидела темнокожего смуглого молодого человека, стоявшего в дверях в надменной позе, с надменным взглядом.
— О, — сказал он. — Я думал, ты будешь одна, Уолли. Я вернусь попозже.
Один пронзительный взгляд в сторону Шианы, и он ушел.
«Есть много вещей, которые тело должно прочувствовать, чтобы распознать их».
— Шиана, почему вы здесь? — спросила Уолли.
«Ты, которая так была занята в Совете, что ты ищешь? Ты не веришь мне??
— Я пришла подумать о том, что, по мнению Миссионарии, я могу сделать. Они видят оружие — миф о Дюне. Миллионы молений, обращенных ко мне: «Святая, что говорит с Разделенным Богом».