Все и немного больше
Шрифт:
— Говорят, что мы все-таки разбомбили этот транспорт, — добавила Би-Джей.
Мэрилин разрыдалась.
Би-Джей, хотя и не знала всей подноготной взаимоотношений Мэрилин и Линка, слышала, как с красивых губ подруги сорвалось признание в любви к брату, и поскольку Мэрилин Уэйс была своего рода знаменитостью в школе, это придавало ее увлечению особую значительность.
Она протянула к Мэрилин пухлые, скрытые под черным крепом руки. Две девушки — одна плотная и невысокая, вторая хрупкая и стройная — прижались друг к другу в скорбном объятии.
Некоторое время они плакали, затем
— Почему ты решила, что это прием? — Би-Джей высморкала нос. — На поминки собрался цвет Беверли Хиллз… Здесь уже были руководители трех крупнейших студий… Проходи.
В задней части дома находилась обшитая панелями комната для игры в карты, здесь стояли четыре массивных стола, обитых зелено-бежевым сукном, вокруг которых располагались кресла в вельветовых чехлах. Чернокожий бармен в темно-бордовом пиджаке подавал напитки группе уже основательно подвыпивших и шумных мужчин, толпившихся возле украшенной резьбой стойки бара. За этой комнатой виднелась застекленная терраса, уставленная корзинами и горшками с цветами, там же находился овальный плавательный бассейн. Шикарно одетые загорелые мужчины и женщины беседовали с бокалами в руках. Неужели это действительно Эдвард Г. Робинсон, а вон та рыжеволосая женщина — Гриэр Гарсон? Или это просто кто-то очень похожий на нее? А вон тот высокий красивый морской офицер — неужели это Кларк Гейбл? Би-Джей, лавируя в гудящей толпе («…я использую для этого передвижку», «…купила столовое серебро у Портера Бланкарда…», «…остановился в Лондоне…»), подвела ее к креслу.
В нем сидела миниатюрная женщина с редкими крашеными белокурыми волосами.
— Мама, — сказала Би-Джей, — я хочу представить тебе свою очень хорошую подругу Мэрилин Уэйс.
— Миссис Ферно, — проговорила, проглотив подступивший к горлу комок, Мэрилин, — я так сожалею…
— Благодарю вас, дорогая, — поспешно сказала миссис Ферно, словно боясь, что выражение сочувствия лишит ее самообладания. — Очень любезно с вашей стороны прийти.
— Мы очень хорошие друзья, — пояснила Би-Джей.
— Люди такие славные, — сказала миссис Ферно. — Почему ты не предложишь своей подруге что-либо выпить? — Кока-колу? Имбирный эль?
В стакане с надписью на иврите горела свеча. Поймав взгляд Мэрилин, Би-Джей с вызывающей резкостью сказала:
— Это от еврейской стороны.
Мэрилин спокойно относилась к рассказам Линка о своих еврейских родственниках, но Би-Джей никогда об этом не упоминала.
— Эта свеча приносит утешение бабушке, я уверена, что Эмма понимает, — сказала миссис Ферно, переплетя свои костлявые пальцы с пухлыми пальцами дочери. — Би-Джей, дорогая, ты помнишь миссис Харпер?
Би-Джей заговорила с дамой из окружения миссис Ферно. Мэрилин села, неловко держа на коленях шкатулку.
Рядом с ней оказалась маленькая женщина с морщинистым лицом и светлыми крашеными волосами. Она повернулась и посмотрела на Мэрилин.
— Значит, вы, милая красивая девушка, подруга Би-Джей? — спросила она довольно жизнерадостно.
— Да…
— Значит, вы единственная из здесь присутствующих, кто не знал Линкольна, и тем не менее вы не можете сдержать слез?
Мэрилин не сообразила, что плачет. Пожилая дама подала
— Если не возражаете, уже использованный платок.
— Ничего, благодарю вас.
— Они переживают, вы не думайте, что они не переживают. Но они делают это по-другому, вот и все.
— Я понимаю…
Глаза пожилой женщины наполнились слезами.
— Объясните мне, что хочет сказать Бог, когда допускает гибель таких вот мальчиков… Выпускник привилегированного колледжа… Перед ним открывались такие перспективы… Такой порядочный славный мальчик и человек.
При этих словах Би-Джей сделала попытку покинуть окружение матери.
— Это бабушка, миссис Лоттман… Это Мэрилин Уэйс, — торопливо проговорила Би-Джей. — Пойдем, Мэрилин, тебе нужно поесть.
— Поесть?
— Да, сейчас время завтрака. Здесь тонны всякой еды.
— Мне нужно поговорить с твоим отцом.
— Отец пьян в стельку.
— Я хотела сказать ему… как я потрясена… — Мэрилин вытерла глаза.
Би-Джей мысленно признала за подругой права овдовевшей Джульетты.
— Пошли, — сказала она и потащила ее в комнату для игры в карты, к бару, где группа пьяных мужчин шумно спорила о Рузвельте и необходимости открытия второго фронта.
Би-Джей дождалась паузы и положила ладонь на руку самого крупного и самого шумного из собеседников.
На нем были яркая спортивная рубашка и белые парусиновые брюки. Трудно было усомниться в том, что это отец Би-Джей. Под сильно загорелым лбом, между густыми, кустистыми бровями торчал костлявый мыс носа, который унаследовали оба его ребенка. Его продолговатые глаза — еще один характерный генетический признак — были налиты кровью и казались откровенно злыми.
— Как моя Би-Джей? — спросил он. — Вы все ее знаете?
— Знаю ли я Би-Джей? — возмутился мужчина с красным лицом. Амплитуда его раскачиваний была весьма угрожающей. — Да ты все позабыл к чертовой матери! Я ее крестный отец!
— А, ну да… Би-Джей, чем могу тебе помочь? — Он говорил громко, голос вырывался из его необъятной груди и гудел, словно колокол.
— Ты можешь уделить мне несколько секунд?
— Ну, само собой. — Он вытянул руку в сторону друзей. — Надо поговорить с моей Би-Джей. — Обняв ее за плечи, он открыл дверь слева от бара. Мэрилин последовала за ними.
Они вошли в средних размеров комнату, которая казалась просторнее из-за того, что не была заставлена мебелью. Вся обстановка состояла из кресла, старинного письменного стола, на котором громоздилась очень старая пишущая машинка, и потрепанного, продавленного дивана. Поистине спартанский дух царил в этом штабе простоты в центре роскошного особняка в стиле эпохи Тюдоров.
— Так что? — спросил мистер Ферно.
— Пап, это моя очень хорошая подруга Мэрилин Уэйс.
— Привет, Мэрилин, — мистер Ферно дохнул на нее запахом ликера. — Тебе никто еще не говорил, что ты, так ш-шказать, великолепная маленькая шикша [2] ?
2
Шикша — нееврейка.