Все идет по кругу
Шрифт:
Она вышла замуж по любви, но в последнее время начала ненавидеть собственного мужа. Эвери, человек несентиментальный, мало интересовался жизнью семьи. Однажды, не найдя пустую кассету, чтобы записать фильм, он просто стер запись вечеринок со дня рождения дочери и Рождества. Эвери Фейнман не всегда был таким, а может, это скрывалось за теплотой остроумия. Холодность и бесконечные упреки постепенно заполнили пространство, свободное от карьеры, дома, семейных обязанностей, когда они начали отдаляться друг от друга. Юмор оказался единственным достоинством Эвери, или вполне мог сойти за него. Будучи не в настроении развлекать, он становился отстраненным.
Они работали в области налогового законодательства: он бухгалтером, она юристом. Раньше, когда они беседовали на философские темы, у них сгорала картошка, а мороженое успевало полностью растаять. Они частенько сравнивали свои рабочие записи, соревновались в остроумии, наслаждаясь тонкой игрой слов. Сейчас же только поправляли друг друга, не оставляя без внимания ни одного замечания. Они жили в постоянной борьбе, выискивая ошибки в словах и действиях другого. Платежные документы, химчистка, загрузка посудомоечной машины и многое иное вызывало раздражение. Когда-то товарищи, сейчас они воевали — каждый за свою позицию.
За несколько часов до рассвета Шарлотта обычно просыпалась и начинала плакать, больше не желая доказывать свою правоту. Она хотела, чтобы они оба вели себя по-другому, но не могла справиться с ситуацией в одиночку.
Поселив в доме ненависть и вражду, она с радостью уцепилась за возможность уйти с корпоративной работы и заняться планировкой земельной собственности. Сначала умер ее отец, не оставив завещания. Отличный адвокат, он знал законы о наследстве, но, очевидно, не предусмотрел вероятность собственной смерти. Не оставив никаких инструкций врачам, отец был реанимирован после внезапной остановки сердца. Его подключили к системе жизнеобеспечения, и он протянул еще пять недель. Когда же наконец испустил дух, отсутствие доверия или завещания втянуло Шарлотту в настоящий кошмар, после чего она почувствовала себя опустошенной, но довольно состоятельной женщиной. Кстати, ее наследство оказалось бы менее солидным, если бы отец все-таки успел оформить завещание.
Затем в автокатастрофе погибла мамина вдовствующая бездетная сестра. Однако тетя умерла не сразу. Ее смерть оказалась довольно медленной, что и зафиксировали в правовых документах. Она лежала в первоклассной больнице и имела личного лечащего врача, который попытался оспорить ее указания, заявляя, что в один прекрасный день она сможет жить без системы жизнеобеспечения. Всего за четыре месяца Шарлотта получила разрешение суда на отключение системы, и через тридцать минут тетя умерла во сне, так и не увидев свою любимую племянницу. Шарлотта стала еще богаче, но чувствовала себя страшно измотанной.
После всего случившегося, став финансово независимой, Шарлотта организовала собственную практику, специализируясь на завещаниях, доверительном управлении, планировке земельной собственности, семейных и корпоративных организациях. У нее обнаружился великолепный организационный дар, но вот свою собственную жизнь она, к сожалению, так и не смогла организовать. Шарлотта много работала, однако свободного времени у нее оставалось не так уж мало.
Большая часть этого времени приходилась на вечера и выходные. Она взяла за правило приезжать домой к половине седьмого. Готовила ужин, а затем посвящала себя рано повзрослевшей, находчивой десятилетней дочурке, которой была не нужна, и мужу, который ее не хотел. Она могла заниматься
— Ум — это, конечно, хорошо, — заявила Шарлотта. — Но ты же знаешь, что мне это ничем не помогло. В следующий раз, Кэт, я выберу красоту. Единственная проблема в том, что они сделали твою грудь слишком большой.
Как всегда добродушная, Кэт посмеялась над шуткой вместе с остальными. Затем смех прекратился, они тихо сидели и смотрели, как розовое небо постепенно становится фиолетовым, а здания теряют свои четкие очертания. А они так и не пришли к какому-то решению.
— Может, я сумею надавить на Гарольда, совсем чуть-чуть, — предложила Шарлотта. — У меня это хорошо получается, хотя не каждый сдается.
И тогда они все подумали о людях, с которыми могли бы поговорить. Кэт вспомнила двух своих тренеров, каждое лето работавших в клубе «Палатин» официантами. Полли, как оказалось, могла позвонить старому другу Дэна — тот выписывал страховки для самых больших частных клубов в стране и, возможно, что-то слышал. Жюстин имела дружеские отношения с заместителем окружного прокурора. Она могла связаться со своей приятельницей и узнать, имеет ли та представление о деле и есть ли возможность заполучить свидетельство о смерти законным путем.
— Я возьму органайзер с собой, — сказала Жюстин, горевшая желанием внести некоторые исправления в программный код. Она могла обратиться со своей проблемой к одному из сыновей, который прекрасно разбирался в компьютерах, или позвонить в компанию, занимающуюся паролями и программными кодами.
— Я займусь Джинджер, — заявила Дина.
— Она нам очень поможет, — проворчала Шарлотта.
— Перестань, Шарлотта, — нахмурилась Кэт и повернулась к Дине. — Что ты имела в виду?
— Тело, — спокойно ответила Дина. — Я зайду к следователю. Не была там, наверное, уже лет сто, но прекрасно помню дорогу.
— Можно я тоже пойду? — спросила Полли. — Он ведь государственный служащий и просто обязан меня принять. Я буду задавать глупые, наивные вопросы, а ты сможешь почерпнуть из ответов полезную информацию.
Приход Лотти прервал оживленную дискуссию, но не работу мозга. Они пережили сорок пять минут терапевтичеких занятий, пытаясь заполнить прошедшую неделю интересными, слегка провокационными событиями, но при этом старались вспомнить как можно больше из того, что знали о жизни Джинджер. Все, кроме Шарлотты, обдумывали свои тезисы и вопросы. Шарлотта же делала записи на карточке, совершенно не заботясь о том, что за ней наблюдают.
Когда Лотти наконец отложила свою желтую папку, они поднялись со своих мест и покинули аудиторию. На улице они тоже не стали задерживаться, быстро попрощались и направились к своим машинам.
«Дураки всегда торопятся», — предупреждала мама Полли.
Глава 7
Полли и дети молча заняли свои места в машине и поехали вниз по холму. В зеркале заднего вида личико ее дочери казалось мрачным и неподвижным. На завтрак Андреа съела капусту, приправленную перцем. Волосы она так и не потрудилась причесать или как-то уложить с прошлого вечера, а красная подводка для глаз делала ее лицо еще омерзительнее.