Всё имеет отражение
Шрифт:
После работы я очень быстро доехала до школы, на что Крис шутила: «У твоей машины тоже крылья выросли!».
Софи вышла из раздевалки, и мы поздоровались.
– Ты ко мне?
– Да.
– Пошли.
Мы зашли в зал. До занятия было ещё двадцать минут, я стояла, уткнувшись в телефон.
– Чего стоишь? Возьми коврик, присядь.
Я села. Софи включила музыку и начала разминаться – тянула шпагаты, периодически смотрела на меня. Я пыталась не прилипать глазами к ней, что было весьма сложно. Потом она начала танцевать, и тогда я совсем не знала, как справиться со своими эмоциями, потому что её танцы будоражили во мне всё. Я не могла оторваться, не могла не улыбаться и не смотреть, потому что это было невероятно красиво!
– Я и так тут сегодня умру, на трёх занятиях (смеюсь).
– Все три у меня? (удивленно спросила она).
– Ну да. Как обычно. Ну, точнее, обычно два, а сегодня три.
– Ммм (она улыбнулась).
Мне пришлось встать и начать разминаться. Потом она вдруг спросила:
– Эль, а ты у Майка никогда не занималась?
Майк – преподаватель нашей школы, весьма яркий и интересный персонаж. Пользовался большой популярностью у девочек. Но мне не доводилось побывать на его занятиях.
– Нет, а что?
– Нет, ничего, просто…
Молчит. Потом начинает рассказывать:
– Он так легко придумывает связки, как-то они быстро у него складываются! Я вот так не могу. Я когда начинаю танец сочинять, меня начинает тошнить, в прямом смысле, такая странная реакция организма. Нас в институте всегда заставляли сочинять.
– Когда импровизируешь?
– Да вообще. Нет, иногда музыка прям вдохновляет и всё идет само, а иногда приходится сочинять. И это тяжело даётся.
Зачем она стала мне это рассказывать, мне было непонятно… Может, мысли вслух, может, хотела заговорить… Мне было странно и одновременно радостно. Это было наше первое личное общение. Потом она продолжила танцевать. На этих занятиях я ловила каждое мгновение и старалась запомнить его.
Подошло время, и пришли остальные девочки на занятие. Началась разминка, Софи всё время смотрела на меня и говорила: «Эля, всё правильно. Правильно делаешь». Она снова уделяла мне больше внимания, постоянно улыбалась, подсказывала и поправляла, то ли как хороший преподаватель, то ли из личной симпатии… то ли всё вместе. Загадка её отношения ко мне в эти дни для меня достигала апогея – или оно действительно особенное, или мы всё придумали… В то время как с моим отношением было уже всё понятно… Я ждала внимания, ждала улыбки. Когда мы выполняли одно сложное упражнение и я неправильно его сделала, Софи взяла меня за руку и сказала: «Вот сюда». Тогда я даже не могла сдерживать улыбку, потому что от этих прикосновений моё счастье становилось неконтролируемым. Видно ли это было со стороны, остается загадкой. Само занятие мне далось тяжело – движения путались, ничего не запоминалось, равновесия не было. Это танцевальное направление – одно из самых сложных, но оно было настолько красиво для меня, что хотелось стараться. Софи первый раз назвала меня «Элечка», что снова приятно удивило.
Перед второй тренировкой она спросила меня, как я, жива ли. Я сказала, что отлично. А после занятия она спросила это снова. Её внимание превосходило все мои ожидания и едва попадало под объяснения.
Перед растяжкой, когда я стояла рядом, она еще раз заговорила со мной: «Эль, как ты у меня сегодня позанималась?». Я сказала, что сложно, но очень понравилось.
– Ну, сложно, конечно! Но если будешь ходить…
– Я очень надеюсь! Вообще я работаю в это время.
После занятий я не стала переодеваться, чтобы поехать с Крис на пробежку. Перед выходом в коридоре мы столкнулись с Софи, она шла навстречу, увидела, что я в спортивной форме, и спросила: «Ты ещё куда-то?». Мы остановились. Это было как в замедленной съемке – для меня перестало существовать время и что-либо происходящее вокруг, я видела только её. Я ответила, что просто не стала переодеваться. Мы стояли и улыбались, казалось, долгое время, но, почувствовав, как сзади в меня
Перед выходом из школы мы ещё стояли в холле. Римма сидела на диване, Крис рядом, а я стояла ближе к коридору, ведущему к раздевалке, и невольно смотрела туда, надеясь ещё раз увидеть Софи. Крис это поняла и стала надо мной шутить: «Эль, ты так смотришь туда… Мне кажется, ты что-то забыла… Может, вернёмся?». Я засмущалась от того, что она это заметила и пошутила при Римме, которая ничего не знала. Я рассмеялась. Мы пошли на выход. В этот день у меня появилось стойкое ощущение, что Софи действительно особенно ко мне относится и явно симпатизирует, а в каком смысле, каждый из нас с девочками интерпретировал по-своему. Я была счастлива, улыбалась и переваривала насыщение тремя часами её лица за этот день. Это были те самые бабочки в животе – их стало так много, и все они расправили крылья и хотели взлететь!
Жаль, что еще не придумали книг с музыкальным сопровождением – чтобы в определенных моментах, когда доходишь до определенного абзаца, начинала играть та самая песня… Эту историю было бы хорошо читать в сопровождении той волшебной музыки, которая всегда присутствовала на наших занятиях. Я бы включила вам её, если бы мы взаправду сидели на балкончике, попивая ромашку.
Следующим утром я писала Вики всё подряд, с подробностями и эмоциями, передавая весь свой восторг прошедших занятий. Вики посмеялась и написала:
– Ну у тебя и химия!
– Да! Крис меня пытает странными вопросами, видела ли я, как она двигает бедрами. Но я туда не смотрю. Поцеловать её мне тоже не хочется… Но я готова бесконечно смотреть на её глаза и улыбку!
– Платоническая любовь!
Этим вечером идти на растяжку было физически тяжело. После всех вчерашних занятий у меня болели ноги, я чувствовала общую усталость, но я хотела её видеть…
Крис: А от предвкушения встречи с Софи сердце не бьется стремительнее?
Я: Бьется. Сегодня она точно подумает, что я ненормальная.
Набрав такой темп тренировок, я начинала опасаться за то, что Софи может заметить мой повышенный интерес, но тем не менее я шла туда. Моё место в зале не менялось – я всегда размещалась рядом с ней. Она начала занятие с растяжки шеи. Мы стояли с опущенной головой, придавливая её руками вниз. Софи все первые упражнения всегда делала сама на своем коврике и только потом начинала к кому-то подходить. В этот раз она вдруг сразу подбежала ко мне и, как бы заглядывая в лицо, нежно спросила: «Ты как? Как себя чувствуешь? Ноги не болят?». Что-то невероятное было в этом для меня. И хотя к этому дню в моей голове уже бурлило много фантазий на тему нашего общения, до такой степени её внимания я в них дойти не успела. И, может быть, ничего особенного со стороны, но бабочки в животе переломали друг другу крылья.
А потом на этом занятии произошел столь странный момент, после которого я и вправду сильно засомневалась во всем, на секунду даже подумав: «А вдруг Крис права…». В середине занятия мы тянулись в позиции для поперечного шпагата. Для этого нужно было встать на коленки и разъехаться ими в стороны как можно шире, с упором на локти. Софи по очереди подходила ко всем и придавливала, а в конце подошла ко мне. Она положила руки мне на поясницу. Я в зеркало смотрела на неё. Мы встретились взглядами, и она сказала: «Я просто хотела руки сюда положить», – и переставила в этот момент их ниже. Мы обе посмеялись, что с моей стороны было, в общем, чисто машинально, поскольку я была в недоумении. Я начинала искать объяснения: что мне послышалось, показалось, не так поняла, не то имелось в виду… Но при этом этот жест вызвал у меня множество эмоций. И вот я уже не понимала себя, боялась этих чувств, но не готова была от них отказаться.