Все имеет свою цену
Шрифт:
— Если это мальчишка, повесь трубку, — грозно приказал Киф.
— Я передам ему, — сказала Шейла по телефону и, повернувшись к Кифу, повесила трубку. — Успокойся, обезьяна. Это звонили нашему Пату. — Дорин сразу же скрылась за дверью, и рыдания возобновились с новой силой.
— Что сказали? — спросил Хэллоран у Шейлы.
— Тебя вызывают в дом твоей хозяйки.
В любое другое время Хэллоран перезвонил бы и спросил, зачем он потребовался, поскольку хозяйки не было в стране. Но сегодня он лишь обрадовался предлогу уйти из этого дома.
— Убегаешь от нас? — съехидничала Шейла.
— Он не хочет
— Меня вызывают на работу, и поэтому я ухожу. Но я должен сказать, что в этом деле ты не прав, Киф. На этот раз права Шейла. С Дорин не случится ничего плохого, если она будет встречаться со своим пуэрториканским дружком. Она хорошая девочка.
Лицо Кифа залилось краской.
— Ну тогда — скатертью дорога, — выкрикнул Киф. — Если бы ты или отец Фланнаган были женаты, возможно, тогда бы я послушался одного из вас. Она хорошая девочка только до тех пор, пока какой-нибудь мальчик не сделает ее плохой!
— Как это похоже на мужчину! — закричала Шейла. — Ты, наверное, думаешь, что каждая женщина всегда готова подставиться, как бродячая кошка?
— Почему бы мне так не думать, если я женат на тебе?
Когда Шейла подняла, взвешивая на руке, чашку, Хэллоран крадучись пробрался к двери. Уже на лестнице он услышал звон разбиваемой посуды.
В апартаментах хозяйки он узнал, что его собираются отправить на Гранд Сентрал Стейшн, чтобы встретить Сандру.
— Почему ты мне сразу не сказала об этом? — сердито выговаривал он горничной.
— Госпожа Дюран позвонила из Франции и приказала передать, чтобы вы приехали домой. А мисс Сандра позвонила после этого, — объясняла горничная, промокая глаза носовым платком.
Хэллоран узнал кружево. Он выхватил у нее полотняный квадратик и дал ей пощечину.
— Не воруй у хозяйки!
— Она сама дала его мне, — захныкала женщина, но не попыталась отобрать у него платок.
Хэллоран не обратил на нее внимания и сразу же отправился в гараж. По пути он выбросил носовой платок в мусорное ведро. Он не допустит, что бы платок снова попал к хозяйке, даже выстиранный, после того, как это существо высморкало в него свой нос!
К тому времени, как Хэллоран достиг Гранд Сентрал Стейшн, его гнев сосредоточился на Сандре Вейл. Экая уродина эта девчонка, говорил он себе, следуя за ней к машине, нагруженный ее багажом. Внешностью совсем не в мать пошла, хотя иному мужчине черные волосы и кожа цвета слоновой кости могли бы показаться привлекательными, если бы они были не на такой дылде. И все же он заметил, что ее тело двигалось так грациозно, что мужчины оборачивались и смотрели ей вслед.
И поведением своим она не походила на мать. Она уселась в машину, положив ногу на ногу, и даже не поблагодарила за то, что он придержал для нее дверь. Не успел он уложить пожитки в багажник и сесть за руль, как она уже курила сигарету.
Хэллоран обернулся и пристально посмотрел на заднее сиденье.
— Ваша мать знает об этой дурной привычке?
Она передернула плечами.
— Бросьте сигарету. В этой машине не курят.
Сандра посмотрела сквозь него, словно его не существовало, и отвернулась к окну, продолжая держать во рту сигарету. На протяжении всего пути до квартиры хозяйки запах табачного дыма подпитывал гнев Хэллорана.
Только он выгрузил
— Что-нибудь просили передать? — Горничная отрицательно покачала головой и пошла к двери. — Тогда захвати вот это, бездельница. — Хэллоран подтолкнул к ней чемоданы.
Весь багаж юной Сандры перенесли в ее комнату за два раза. Не успел он принести вторую порцию груза, как она, перерыв все в первой и разбросав одежду, переоделась и выпорхнула из дома.
Хэллоран наблюдал все это с мрачным выражением лица, но ничего не мог сделать. Он собрался было позвонить хозяйке во Францию и сообщить ей о поведении ее дочери. И он, будьте уверены, сделал бы это, если бы не боялся добавить ей забот. Последнее время она редко бывала дома. Если она не развозила свои товары по универмагам в Соединенных Штатах, то уезжала в Европу, чтобы наблюдать, как начнет функционировать парижское отделение «Косметической продукции Гизеллы Дюран». Каждую продавщицу в каждом магазине приходилось обучать работе в соответствии со стандартами Гизеллы Дюран. Любой покупатель должен был быть в индивидуальном порядке обласкан ею. Хозяйка горела таким ярким пламенем, что Хэллоран опасался за ее здоровье. Две недели назад она была в Техасе, затем поездом отправилась в Аризону и на Западное побережье, потом вернулась через всю страну обратно и улетела самолетом во Францию. Она теперь жила как цыганка, никогда не задерживаясь на одном месте более, чем на несколько дней. Ему очень редко приходилось возить ее, и он по ней сильно скучал.
Хэллоран спустился в кухню, чтобы позвонить брату.
— Ну наконец-то! — пророкотал Киф.
— Не кричи, я хорошо тебя слышу, — сказал Хэллоран.
— А я желаю кричать. В следующий раз, когда муж и жена выясняют отношения, будь добр не вмешиваться!
— Что у вас там случилось?
— Она ушла. — Киф заплакал.
У Хэллорана замерло сердце.
— Шейла?
— Нет, дурачина! Дорин! Дорин сбежала с этим парнем с сальными волосами из Пуэрто-Рико!
— Сбежала?
— В записке сказано «чтобы пожениться». А если нет, то я сверну ей шею, это я тебе обещаю. Тебе и отцу Фланнагану. Будете знать, как вмешиваться не в свое дело.
Хэллоран услышал, как где-то далеко что-то кричала Шейла.
— Заткнись, женщина! — прогремел Киф. — Что он мог бы сделать, если бы был здесь? Только взбаламутил бы всех.
Киф бросил трубку, и Хэллоран прислонился спиной к стене. Дорин. Она еще совсем ребенок. Рано ей думать о замужестве. Если бы он был там, она послушалась бы своего дядю Пата.
Лицо Хэллорана посуровело. Он бы и был там, если бы его не вызвали, чтобы встретить Сандру. Что за зловредная девчонка! А теперь вот, полюбуйтесь, что она сделала с его семьей.
* * *
Сандра лежала на кровати. Прошло три недели с тех пор, как ее выгнали из школы. И она начинала сожалеть об этом. Она надеялась, что у Уэсли и Ноэла найдется для нее время, но они были слишком заняты работой в «Вейл энтерпрайзиз». Когда Сандра была маленькой, она, бывало, жалела своих двоюродных братьев из-за того, что их отец погиб на войне. Но теперь дядя Тру, по-видимому, считает сыновей своей сестры-близнеца своими детьми.