Все источники бездны
Шрифт:
«До поры до времени», — подумал он.
— И потом, эти двое. Похоже, охраняли они вашего внука. Или следили за ним. Вы уверены, что их не знаете?
Женщина смотрела на него с тупым недоумением. От горя и усталости она уже ничего не соображала, и лейтенант подумал, что зря теряет время. Самая обыкновенная семья. Правда, эта странная реакция Москвы на запрос…
— Вы предупредили дочь, Светлана Васильевна?
Та кивнула.
— Она уже едет.
— Скажите ей, мы хотим с ней поговорить. И сама
— Ясно, — покорно ответила женщина. — А… вы его найдете?
— Мы делаем все, что можем, — ответил лейтенант.
«Безнадежно, — подумал он. — Будь они какие-нибудь крутые, было бы проще. А так — почему? Зачем? Им нужен был совершенно определенный ребенок? Или схватили кого попало? И эти два трупа…»
Вошел молоденький милиционер в новенькой форме.
— Вас к телефону, — тихо сказал он лейтенанту.
Тот прижал к уху миниатюрный пластиковый корпус.
— Ясно, — сказал он. — Ясно…
И поймал испуганный взгляд женщины.
— Нет-нет, — сказал он, — это к вам не относится.
А сам подумал:
«Похоже, дело поведем не мы. И почему мне сразу показалось, что тут все не так просто?»
Завадский вряд ли передвигался по отвалам с большой скоростью, но он, пока они препирались, успел уйти далеко вперед, и отыскать его во тьме, где каждый куст напоминал человека, было нелегко.
Они карабкались по грудам щебня, ежеминутно ожидая натолкнуться на знакомую фигуру. Тьма была заполнена голосами: шорох гравия, слабый скрежет трущихся друг о друга веток, всхлипы ночных птиц… Как различить среди них отдаленный звук шагов?
Лесник обогнал Бориса.
— Я пойду впереди, — сказал он негромко. — И без фокусов, слышите?
— Он вооружен, — напомнил Борис.
— Знаю.
Борис споткнулся о какую-то кочку и шепотом чертыхнулся. Но спустя уже несколько минут он понял, что идти стало неожиданно легко: постепенно он стал различать все, что творилось вокруг.
«Неужто рассветает? — подумал он. — А я и не заметил!»
Но небо по-прежнему было темным. Свет пластался по земле; Борис вдруг стал различать каждую сухую травинку, каждую кочку, каждую выбоину — точно все вокруг было сделано из светящегося матового стекла.
Казалось, свет исходит ниоткуда.
— Вы видите? — спросил он шепотом.
— Да, — так же тихо ответил лесник.
— Что это?
— Не знаю.
Свет мягко разливался вокруг молочными волнами, словно его испускала сама земля. Борис не выдержал: он кинулся вперед и схватил лесника за рукав.
— Это и вправду то место! — приглушенно крикнул он. — Они были правы! Этот свет…
— Заткнитесь, вы, идиот, — прошипел лесник.
— Что вы собираетесь делать?
— Во-первых, надо найти этого старого дурака. Потом посмотрим.
— Что
— Аномалии, — неуверенно ответил лесник.
— Да какие тут, к черту, аномалии! Это же… неужто и вправду контакт?
Вокруг делалось все светлее. Однако свет этот был какой-то призрачный, муторный, а навалившееся на карьер темное небо усиливало ощущение дурного сна.
Наконец они увидели Завадского: темная фигура пробиралась меж двумя отвалами щебня, направляясь куда-то вниз, в глубину карьера.
— Эй! — негромко сказал лесник и сдернул с плеча карабин.
Но Завадский, казалось, не слышал его. Он поспешно и как-то скособоченно передвигался по сыпучей почве.
Лесник вновь собрался окликнуть его, но Борис схватил его за рукав.
— Погодите! Посмотрим, что он будет делать.
— Может, — неуверенно возразил лесник, — он ничего не соображает? Может, он как лунатик…
— Черта с два. — Высокая фигура, пригнувшись, нырнула под нависшую глыбу. — Отлично он все соображает.
Они прошли несколько метров и внезапно остановились. Остановился и Завадский.
В руке у него блеснул пистолет, и он настороженно наставил оружие на пустое пространство перед собой. Левой рукой он по-прежнему неловко прижимал к себе сумку, одновременно выворачивая запястье, чтобы поглядеть на часы.
— Чего он ждет? — не понял лесник.
Земля под ногами дрогнула.
Сначала Борис подумал, что это ему показалось — просто на миг закружилась голова от этого мерцающего света, — но потом увидел, как с насыпи скатилось несколько камешков, а потом весь щебень медленно поехал вниз, Отвал трясся мелкой дрожью, как шкура огромного животного.
На него навалилась странная тяжесть — гнетущее ощущение тревоги. Хотелось повернуть назад и, не разбирая дороги, бежать от этого проклятого места. Воздух вокруг него продолжал мерцать, и почему-то это было особенно невыносимо, — казалось, он изменил саму свою структуру, сгустился, мешая вдохнуть полной грудью, и журналист скорчился от тягостного ощущения удушья.
Замершая было вибрация вновь усилилась, а с ней — и ощущение слепого ужаса.
Лесник стоял рядом с ним, стиснув побелевшие пальцы на вороненой стали ружья и хватая ртом воздух.
Борис схватил его за плечо.
Чтобы заговорить, ему пришлось сделать усилие, преодолевая спазм гортани:
— Что… это? Что происходит?
Тот повернул к нему бледное, напряженное лицо, но взгляд у него оставался осмысленным.
— Не знаю… но похоже на инфразвук, — ответил он.
Инфразвук! Понятно, почему ходят слухи о всяких кошмарах. Инфразвук вызывает приступ страха, а уж мозг сам старается подобрать для него повод.
— Но, — нерешительно сказал Борис, — направленный инфразвук! Что-то же должно его испускать.