Всё из-за неё
Шрифт:
Симонова наклонила голову так, что непослушные волосы упали ей на лицо. Похоже, Лембич была права.
Девчонки занимались накрыванием стола, абсолютно не обращая внимания на Тоню. Девушка почувствовала себя лишней. Чтобы хоть как-то помочь, она взялась резать маленькие смешные помидорки черри, которые очень сильно брызгались соком.
– Смирнягина! – вдруг с преувеличенным ужасом воскликнула Лембич. – Зачем ты режешь черри? Их же целыми подают! Вот деревня деревней!
Тоня залилась краской не хуже пресловутых помидор.
– Девочки! -
– Что тут кто испортил? – заглянул на кухню Арсен.
– Смирнягина твоя ненаглядная! – пафосно произнесла Алина. – Она нарезала черри, а их резать нельзя!
– Ну, нарезала и нарезала, - не произвел на Арсена особого впечатления этот инцидент. – В следующий раз будет знать! Девчонки, шашлык почти готов, так что давайте на стол накрывайте, быстро!
Тоне внезапно захотелось плакать. Ей стало так обидно! И даже не от того, как накинулась на неё Лембич, а от того, как бегло отреагировал на это Арсен. Он ведь даже не посмотрел в сторону Тони!
Шведский стол накрыли в гостиной. Ароматный запах шашлыка щекотал ноздри, но Тоня съела всего кусочек, да и тот показался ей резиновым.
– Шашлык просто изумительный, Арсен! – проворковала Алина.
Она вальяжно расселась в огромном кресле, обитом светлой кожей, а мальчишки скакали вокруг неё, как дрессированные морские котики, словно это она сегодня была именинницей, а не Арсен. Все никак не могли наслушаться о поездке Лембич в Париж. Улитин приносил Алине закуски, Эдик Колесников очень остроумно шутил с ней, а Кир Бодров даже получил высочайшее соизволение разуть «королеву», так как от обуви на каблуках у неё устали ноги.
Кирил очень нежно стягивал с Алининой ножки изящный полусапожок, и смотрел на неё такими глазами, что Тоня залилась краской. А Лембич, абсолютно не обращая внимания на его откровенный взгляд, вещала:
– Ой, да и парни во Франции намного лучше наших! И элегантнее, и красивее, да и просто чище. Наши – быдло просто какое-то. Они не способны на настоящие чувства…
«Сливкам» тоже доставалось от популярности королевы, они сидели поблизости и участвовали в великосветской беседе, которую завела Лембич. О Тоне все забыли. Арсен, подключившись к кругу обожателей Алины, не бросил на Тоню ни единого взгляда.
У Тони было ощущение, что все происходящее вокруг воплощение какой-то иной, кошмарной реальности. Ведь все должно было быть не так. Арсен должен был уделять Тоне больше внимания, дать понять всем, что она ему нравится… Все должно измениться, когда Тоня вручит ему свой подарок? Иначе просто и быть не может…
Девушка поймала его в кухне, куда он пришел, чтобы подогреть остывший картофель.
– Арсен! – позвала Тоня.
– А, это ты… - Шаховский мельком взглянул на Тоню и тотчас отвернулся к электрогрилю. – Слушай, мы фрукты забыли купить, не сгоняешь в магазин? Тут неподалеку…
– Конечно, я схожу… Только можно сначала поздравлю тебя? – волнуясь, спросила Тоня.
Арсен,
– Как раз под твои глаза… - прошептала девушка.
– Спасибо, это очень... мило, – без улыбки поблагодарил Арсен, достал шарф и тут же, не разворачивая его, сунул обратно в коробку. – Ну, так ты сходишь?
– Да-да, сейчас, - Тоня опустила голову, чувствуя, что сейчас расплачется.
– Вот деньги, - он вынул из кармана толстую пачку пятитысячных купюр и небрежно бросил одну на стол. – Винограда, бананов, киви и апельсинов каких-нибудь. Только виноград обязательно купи. Девчонки винограда хотят.
И Арсен, поудобнее перехватив блюдо с дымящейся картошкой, ретировался в гостиную, откуда тотчас послышался его весёлый голос и взрывы смеха.
Тоня, последовав за ним, под косыми взглядами королевы и ее свиты, пересекла гостиную и вышла за дверь.
Магазин, как оказалось, находился достаточно далеко, почти в трех остановках отсюда. Она брела по тропинке. С одной стороны были берёзы, а с другой такие же, как и у родителей Арсена, крутые коттеджи. Все здесь было чужим и словно каким-то враждебным. Почему Арсен так охладел к ней, почему так безэмоционально отнёсся к её подарку?
Внезапно девушка поняла, что забыла деньги. Она вернулась, толкнула красивую резную калитку кованного забора и, чтобы не проходить опять через гостиную, чего ей очень не хотелось, обогнула дом.
Стеклянная дверь на кухню открылась почти беззвучно. Тоня взяла со стола пятитысячную и направилась к выходу, как вдруг услышала из гостиной голоса.
– До сих пор не могу понять, зачем ты ее пригласил, Арсен, – недоумевающий голос Эдика.
– Шаховский наш в Смирнягину втюхался, походу… - зло перебила Алина.
– А, может, и правда втюхался, - произнёс Арсен откровенно издевательски. – Она ведь изменилась, краситься стала, ярко одеваться…
– Я тебя умоляю, - закатила глаза Вика Ромашкина. – Да она тушь-то элементарно на ресницы нанести не может! А эти дешевые баклажановые тени, которые она накладывает жирнющим слоем… Будто синяки над глазами!
– Представляете, она мне говорила, что они с мамой одеваются на блошином рынке, - противный фальцет Лены Сотиной. – И считают это нормальным!
– Фу-у-у! – брезгливо протянул Колесников. – Как же это мерзко! Теперь понятно откуда она достаёт эти безвкусные наряды…
– С таким лицом и с такой фигурой, по-моему, лучше вообще не отсвечивать, - произнесла Алина Лембич после недолгого молчания. – Иначе станешь развлечением для других, как стала Смирнягина. Так что молодец, что позвал ее, Арсенчик! Она тут навроде шутихи. Прикольное такое развлечение!