Всё из-за неё
Шрифт:
– Ну, я частично тебе рассказывал историю со своей страницей... Как-то все в этом духе. У меня довольно много знакомых девушек, но одной-единственной нет. Не ёкает сердце, понимаешь? Да и девушки сейчас, пошли, откровенно говоря… Мне не везёт, попадаются жуткие самовлюбленные стервы, вроде твоей Алины Лембич.
– Она не моя, - замахала руками Тоня. – Упаси бог!
– Вот ты мне понравилась, - сказал Саша, открыто взглянув на нее своими зелеными глазами. – Но ты уже занята своим коварным планом мести, и о парнях, я так понимаю, вообще не думаешь.
– Да уж… - смутившись, Тоня отвела
– Тонь, а ты не знаешь никого за соседним столиком?
– поинтересовался Саша мимоходом. – А то один чувак там на тебя больно уж таращится.
Шумная компания из четырёх парней заняла соседний столик недавно. Тоня, поглощенная игрой, их не рассматривала, но сейчас, кинув взгляд на соседнюю дорожку, чуть со стула не свалилась, узрев среди трёх незнакомцев Арсена Шаховского.
– Вспомни чёрта… - закусила губу она.
– Ну, понятно, - хохотнул Саша. – Великолепный Арсен Шаховский собственной персоной. По-моему, он уже дыру на тебе прожёг…
На боулинг Тоня оделась нарочито просто: светло-синие джинсы, все сплошь в дырках и обтягивающая белая футболка с модным принтом в виде черепа, оплетённого цветами. Волосы она распустила, и они красиво свисали блестящими подкрученными локонами.
Шаховский по иронии судьбы был одет тоже в дырявые джинсы и футболку, только не с черепом, а с Бартом Симпсоном. Взгляд его синих глаз был направлен на дорожку и только на дорожку. Он лениво перебрасывался фразами со своими дружками и на их столик вовсе не смотрел.
– Тебе показалось, - пожала плечами Тоня, решив больше не обращать на Шаховского внимания.
– Вряд ли, - усмехнулся Саша. – Ну что ж, на ловца и зверь бежит. Как насчет небольшого спектакля?
И он крепко обнял Тоню за талию. Она поняла его замысел и не стала отстраняться.
Видимо, появление Шаховского как-то особенно подействовало на весь её организм, потому как Тоня, к полному своему удивлению, стала выбивать страйк за страйком. Саше уже с трудом удавалось идти вровень с ней. На её потрясающую игру уже обращали внимание друзья Арсена. Они наблюдали за каждым броском и хлопали при каждом попадании. Один Шаховский, который довольно-таки неплохо играл, не хлопал, попивая колу со льдом и делая вид, что ему всё равно.
А может, так оно и было.
Тоня завершила свою победную серию блестящим страйком и, радостно взвизгнув, кинулась в объятия Саши. Он поднял её и легко, как пушинку, закрутил практически под самым потолком. Вот тут-то Тоня и поймала буравящий, точно лазером, до краев наполненный ревностью взгляд Арсена.
Она насмешливо улыбнулась Шаховскому, который тотчас отвернулся, и они с Сашей с триумфом удалились.
– Ты выиграла ещё один раунд, - произнёс Саша, когда они переобувались на красных кожаных диванчиках. – Но будь осторожнее, не дай своим чувствам взять верх. Потому что если победит Шаховский, если в итоге вы будете вместе, то это будет означать что всё… напрасно.
– Я доведу свою месть до конца, будь уверен, - твёрдо произнесла Тоня.
– Я рад, что у меня появилась такая подруга, как ты, - произнёс Саша, когда они вышли на тёмную прохладную улицу.
– А уж я-то как рада, - засмеялась Тоня и
ГЛАВА 15. Поверженный Габриель
Благодаря занятиям с Адой Викентьевной, Тоня делала в химии большие успехи. Ненавистный предмет больше не казался девушке непонятным и страшным, как тёмный лес. Под чутким руководством профессора Тоня досконально разобралась в теме, которую учитель обещал спросить на следующем уроке. Она так была уверена в своих силах, что разбуди её ночью – девушка все ответила. Ада Викентьевна, довольная успехами воспитанницы, однажды заявила, что в Тоне отличные способности к химии. Из ее уст это была наивысшая похвала.
В очередной раз Тоня одевалась после занятий в прихожей, как вдруг в дверь позвонили.
– Антонина, открой, пожалуйста, если тебе не трудно! Это, наверное, сын, - крикнула из кухни Ада Викентьевна. – А тут Бася… О нет, только не мою «Занимательную химию» Рюмина 1936 года, это же раритет! Вот безобразница! Она опрокинула вазу с цветами на книги!
Озорная черно-белая кошка профессора действительно была на такое способна. Она частенько приходила в комнату, где Ада Викентьевна занималась с Тоней, укладывалась на краешке письменного стола, и смотрела на них, щуря золотисто-зелёные глаза. Души в ней не чаявшая хозяйка никогда её не прогоняла, хоть кошка и немного мешала заниматься. Ада Викентьевна рассказывала, что Басю принёс её сын.
– Он зимой её подобрал. Тогда жуткие морозы стояли, под сорок градусов! Говорит, у неё лапки от холода к асфальту примерзали!
– с содроганием вспомнила женщина, и погладила Басю. – В общем, Андрюша взял котёнка домой, выходил… Из пипетки кормил. Я сначала против была, но потом тоже её полюбила.
Правда, озорницей Бася выросла необыкновенной!
Тоня распахнула дверь и опешила, увидев Андрея Уланова в форме. Он взглянул на неё, коротко поздоровался и шагнул в квартиру.
Тут Тоню точно громом поразило: Андрей – сын Ады Викентьевны! Впрочем, это уже неважно, ведь он, так же, как и Арсен Шаховский, даже её не узнал…
– Чудесно выглядишь, - сказал он, привалившись к стене.
«Значит, всё-таки узнал, причем с первого взгляда», - подумала Тоня, и у неё отчего-то сильно-сильно забилось сердце. Она знала, что в новом синем шифоновом платье выглядит очень нежно и женственно, знала, что оно мягко подчеркивает округлые изгибы ее фигуры и высокую грудь, раньше скрытую просторными балахонами.
А он был такой мужественный, такой большой и сильный в этом маленьком коридоре. Его взгляд задержался на ее лице, а потом скользнул ниже, и горячая волна прилила к Тониным щекам.
Ну вот, она опять превращается в кисель… Снова, подобно тому, как таяла, стоило только Шаховскому посмотреть на нее своими синими глазами, тает, но только совершенно по-другому под взглядом совсем другого человека. То, что она испытывает сейчас, ни в какое сравнение не идет с тем, что чувствовала тогда. Тогда это было какой-то подделкой, суррогатом, фальшью и полным отрывом от реальности, в то время как сейчас она видела свое отражение в его глазах и просто не могла…
Не могла оторваться.