Все изменится завтра
Шрифт:
Горел яростью, но в мыслях, постоянно хотел справедливости, правосудия, понимал, что смерть убийц не вернет Аленку, хотя с каждым провалом, с каждой оборванной ниточкой, которая вела к истине, сомневался в этом все больше. А дела, в которые его, как в ледяную воду опускал Олег, говорили лишь о том, что человеческая жизнь ничего не стоит. Раз за разом он понимал, что человеческая жизнь – лишь ресурс. И чем больше Артем думал об этом в таком ключе, тем меньше в нем оставалось моральных принципов.
Перед ним словно поставили весы
Ведь время – неисчерпаемый ресурс для тех, чья жизнь вечна, он смертен, а потому эти дни превратились в годы. Он молился богу, всем высшим силам, чтобы взглянуть в глаза этим тварям, будучи с рожденья атеистом. А когда взглянул, не увидел там ничего человечного. Отморозки.
– Артем, – Олег Эдуардович положил ладонь на плечо племянника, крепко сжимая пальцы, – выйдешь? Сема с ними закончит… – Мужчина натянул на руки кожаные перчатки. Темный подвал, куда они приехали пару минут назад, окутывал беспробудным холодом и запахом гнили. С потолка капала вода и каждое падание новой капли, как плетью било по нервам.
Старков дернулся, а рука потянулась к пистолету, убранному в кобуру. Да, теперь он носил с собой оружие. Теперь он вообще был кем-то другим. А после того, что сегодня сделает, изменится уже навсегда. Безвозвратно.
– Я сам, – перезарядил оружие. Бесчеловечный взгляд блуждал по будущим трупам.
– Сынок, я думаю, ты сделал для себя правильный вывод о том, как наказать этих людей, – кивнул в сторону двух молодых мужчин, которые уже слабо походили на живых существ. Окровавленные лица, рваная одежда… – Кровь… можно смыть лишь кровью! – Алмазов провел ладонью по губам, слегка их сминая, взглянул в стеклянные глаза племянника и вышел из темноты.
Он не успел дойти до машины, как по ушам проехала пара выстрелов, а после мимо пронесся Артем. Парень без единого слова сел в свою машину, уезжая с территории заброшенного склада.
– Как думаешь, Сема, он справится?– поинтересовался у вышедшего громилы Олег.
– Справится, Олег Эдуардович, если бы Тема сам этого не хотел, вы бы не позволили…
– И то верно… ну дай Бог, справится. – Мужчина перекрестился и сел в огромный черный внедорожник.
Прошло восемь лет…
«Это были лишь исполнители, посредники, никчёмная вошь, но кто стоит за ними? Кто?»
За окном вечерело. Артем устало прикурил сигарету, ожидая свою чашку кофе. Пальцы теребили платиновую зажигалку, лишь этот невольный жест выдавал его сегодняшнее нервное состояние.
Обычная пятница, ничем непримечательный день, двадцать третье. И кошмарное событие восьмилетней давности, все же оставившее после себя отголоски, несмотря на
Официант принес кофе, к которому Старков даже не притронулся.
Стрелка часов перевалила за одиннадцать, и зал наполнился живой музыкой.
– Скучаешь? – послышалось из-за спины, от чего Артем лениво обернулся. Перед его взором красовалась длинноногая брюнетка, с ярким макияжем и в коротком платье, цвета венозной крови.
– Исчезни, – он говорит это спокойно. Немного тихо, только вот, весь тот подтекст, который он вкладывает в слова, обрамляя их леденящим кровь взглядом и жестким оскалом, брюнетка понимает сразу. Радость и вульгарность ее глаз, сменяются диким страхом, от чего она, нервно улыбается, спеша уйти отсюда, как можно дальше.
– Не пугай моих красавиц, – усмехнулся подошедший.
– Рома, скажи своим подопечным, чтобы они стороной меня обходили… не люблю шлюх.
– Они и так тебя шарахаются все, даже легенды у нас тут ходят. Что Артем Викторович, с потусторонним миром связан, в демоны тебя записали. Старый, взгляд у тебя, говорят, недобрый, – усмехнулся Рома, хозяин мужского клуба со скромным названием «Наслаждение».
Артем вскинул бровь, кивая на стул, чтобы Ромка не стоял у столика, аки истукан.
– Рад за них и их потустороннюю просвещённость.
– Да ладно тебе, чего не весел?
– День дерьмо.
– Ну это бывает, это поправимо. – Роман махнул рукой, и в считанные секунды у столика возник официант. – Нам виски, два по сто пятьдесят.
– Не пью сегодня.
– Тёма, – Рома, ухмыльнулся пододвигая стакан,– че, как баба-то?!
Старков перехватил руку мужчины, сжимая его запястье, так, что невольно можно было услышать хруст кости. Рома напрягся, расплываясь в ненавистно-доброй улыбке.
– Я тебе сказал, не пью,– процедил сквозь зубы, отталкивая от себя Ковригина.
– Да понял, понял я, – резко встал со стула, желая убраться в свой кабинет. – С*ка,– бросил шепотом, уже возле лестницы.
– Катись, – Старков вытащил из кошелька пару купюр и кинул их на стол.
У машины он вновь закурил, потому что нервы сегодня были не к черту. Каждый звук, слово. Все сегодня раздражало и без того вспыльчивое сознание. Повернув ключ в зажигании, мужчина со скрипом шин, стартовал с места, уносясь в ночь улиц.
Темнота, сегодня казалась по-особенному темной. Непроглядной и слишком оглушающей. Лишь подрагивающий оранжевый огонек, отравляющей жизнь сигареты, был сродни лучу солнечного света сегодня.
Квартира его встретила пустотой, такой же, как и та, которая уже давно затаилась в его душе. Скинув кожаную куртку, мужчина кинул ее на стул в кухне. Взгляд замер на фото, висящем на стене. Аленка. Губы растянулись в улыбке, а после та угасла, как планета, которая попала в черную дыру.
Он в свою попал уже давно. Восемь лет назад.