Все изменится завтра
Шрифт:
» Глава 23.2
Кораблева немного пошатнулась, прикусывая подрагивающие губы. Пальцы, мирно покоившиеся на его щеке, пробирала дрожь, сжав руку в кулак, она медленно отняла ее от его лица. Сердце билось, как бешенное. Сглотнув, ощутила дикий приступ тошноты. В глазах вновь встали эти страшные картины той ночи. Они мелькали-мелькали, а она продолжали сидеть с застывшей в воздухе рукой.
Артем смотрел на ее подрагивающие веки, на застывшую маску ужаса на лице, и не мог пошевелиться. Он четко отдавал себе отчет в том, что ей сейчас
– Мне,– дернулась, опуская руку,– мне нужно идти,– нахмурилась, смотря на дверь парадной.
Царящий в голове хаос медленно выстраивался в логическую цепочку. Все недосказанности, все вопросы, медленно отпадали. Все становилось явным. Все. Каждый его поступок, все, что она принимала за милосердие, гуманность, доброту…все упиралась лишь в одну деталь. Ее схожесть с покойной девушкой. Схожесть с человеком, которого больше нет. Схожесть с той, кого он, вероятно, любил. Только и всего. Это не она особенная, и это не он герой, спасший ее от смерти – нет. Это всего лишь оптический обман его зрения. Некие черты ее лица. Ходящий двойник трупа. Вот кто она. Жалкая замена. Пародия. Копия, к которой проявили жалость в момент небольшого диссонанса, растерянности…только и всего. Осознание убивало ее сущность. Закрыв рот ладонью, она пыталась сдержать зарождающуюся истерику.
Все его слова, все поступки – это обман. Он обманывает ее и обманывается сам. Он ищет в ней что-то, что напомнит ему о той, которой больше нет. Он копается в ней, как в мясной тушке, желая вырвать на поверхность эту схожесть. Найти в ней то, что можно будет принять за другого человека. Он копается и злиться от того, что так и не может этого найти…
Артем вытянул руку, но она сразу уловила его жест, обрывая порыв на корню.
– Нет, – качала головой,– не надо, не трогай меня. Нет…
– Ты сейчас думаешь, что я ищу в тебе ее? – Артем печально усмехнулся,– так и было, вначале. Я пытался провести параллели,– положил руку на руль, сжимая тот с силой,– но ты другой человек. Я это понимаю. Ты не она и не капли на нее не похожа. Слышишь меня?
– Не надо, не говори мне ничего,– все же не удержала слез, – не говори,– закричала, пытаясь выбраться из машины, но Артем к тому моменту заблокировал двери.
– Я хочу быть с тобой честным. Ты сама этого хотела, помнишь? У меня на кухне, ты просила быть с тобой честным,– хлестал ее же словами,– только цвет волос,– отрешенно.
Эта фраза ярко всплыла в ее памяти. Он уже говорил ей это. Там, на студеной набережной, в ночь после того убийства. Он говорил это, когда она обещала молчать обо всем. Он говорил это тогда…
– Только это,– опустил голову,– ты должна была быть на нее похожа. Мне тогда должно было показаться именно так. Должно было, чтобы ты осталась жива, понимаешь?! Иначе…
– Иначе меня бы убили…, – подрагивающим голосом.
– Иначе мне было бы все равно,– поднял голову, смотря в ее заплаканные глаза,– мне никого не жалко.
– Значит, я должна сказать спасибо? – с гордым вызовом.
Артем
– Нет,– притянул ее к себе, на этот раз она не сопротивлялась,– я не хотел тебя во все это впутывать, но ты была рада впутываться сама…
– Артем,– шмыгнула носом, ударяя ладонью по его плечу.
Он лишь крепче прижал ее к себе, смотря на горящие окна пятиэтажного дома.
***
Какой был хороший момент. Момент все закончить. Идеальный. Но он им не воспользовался. Почему? Не смог. Почему-то не смог ее отпустить. Она настолько въелась в его жизнь, что вычеркнуть ее теперь уже не было сил. Обычная девочка, иногда просто сплошное бедствие, без каких либо комментариев. Но он не мог, теперь взять и просто от нее отказаться.
Поймал себя на мысли, что намеренно рассказал ей все, сделал больнее, садистски наблюдая за ее реакцией, почти уничтожил, а потом возродил из пепла. Возродил или же просто струсил? Струсил. Вероятнее всего. Он сделал это ради себя, не ради нее. Или все же ради нее?
Начал медленно сходить с ума. Запутался в себе и в происходящем. Уже так тяжело было определить, где плохое, а где хорошее…да он, наверное, и не задумывался об этом последние годы.
В квартире было тихо. Настолько тихо, что он слышал биение собственного сердца. Теперь тишина не доставляла удовольствия. Теперь нет. В голове все еще красовалась картинка ее затравленного лица. Глаза, в них было столько боли и непонимания… Он почти убил ее там, а может и убил…
Так нельзя. Наверное, он не имел права так поступать. Не имел права прощупывать границы ему дозволенного, но он об этом не думал. Он, как и всегда, думал лишь о себе… Он думал о себе, а она так рвалась думать и понимать его.
Выдохнул, хватая со стола ключи от машины. Примерно минут через двадцать, он стоял под дверью сверидовской квартиры.
– Честно, думал, посмотришь в глазок и не откроешь,– замер в дверях.
– Я не смотрела,– отошла чуть в сторону, пропуская его внутрь.
– И почему я не удивлен? – приподнял бровь, – ты одна?
– Да. Аля у Артура.
– Не спала? – расстегнул куртку. Вера лишь помотала головой,– я тоже. Собирайся. Поехали.
– Куда? – устало. Даже отрешенно.
– Сумку собери себе, одежду на пару дней закинь, щетку там,– скинул обувь, и пошел в кухню. Вера же следовала за ним, как тень.
– Артем, мне кажется, на сегодня нам хватит общения, и у меня совершенно нет желания куда-то ехать.
– Ехать вообще или со мной? – налил воды в стакан. Вера отвела глаза,– давай, собирайся. В гости поедем.
– В какие гости? – начинала закипать,– к кому? Пять утра, время видел!
– К родителям моим, как раз к утру будем на месте.
Поставил стакан, шагая в ее комнату.
– К родителям? – прошептала с явным удивлением уже в комнате.
– Ты же от меня чего-то ждешь, я же должен что-то сделать,– убрал руки в карманы куртки.
– У меня переезд,– очень тихо,– Отец уезжает скоро и должен помочь с переездом. Я не могу уехать…
– Я думаю, что я в состоянии помочь тебе переехать.