Все к лучшему
Шрифт:
— Значит, удача на моей стороне?
— Я на твоей стороне!
Она целует меня, я отвечаю на поцелуй, и мы начинаем ласкать друг друга прямо на диване, как подростки.
— Пойдем в мою комнату, — шепчет Хоуп.
— Шутишь? Твои родители сидят в гостиной.
— Ну и что, — она засовывает язык мне в ухо, а руку в штаны. — Пошли скорее.
Глава 16
Я добираюсь до дома около семи и вижу Джеда, который, как обычно, развалившись на диване, ест хлопья из коробки и смотрит «Вечерние развлечения». [5] Жить с Джедом —
5
«Вечерние развлечения» (Entertainment Tonight) — популярное американское телешоу.
— Привет, — произносит он с набитым ртом и, заметив мой помятый вид, спрашивает: — Что с тобой?
— Мне в член засовывали трубку, — отвечаю я, плюхнувшись рядом с ним.
— А, цистоскопия, — говорит Джед с видом знатока.
— Тебе делали?
— Нет, что ты. Но я смотрел про нее передачу по образовательному каналу. — С тех пор как Джед стал круглые сутки смотреть телевизор, он неплохо поднахватался знаний. — А зачем тебе ее делали?
— У меня кровь в моче.
— Гематурия, — кивает Джед.
— Ну ты даешь! — удивляюсь я.
— Что там, — он показывает на телевизор, а потом на свою голову, — то и здесь.
— А ты не мог бы оторваться от дивана и принести мне тайленол?
— Не нужно никуда идти, — отвечает Джед, принимается шарить между диванными подушками и спустя минуту достает пузырек алеве. — Иногда у меня от телика болит голова, — поясняет он, заметив мое недоумение.
Я запиваю три таблетки колой из одной из недопитых банок, что громоздятся на журнальном столике.
— И что сказали? — интересуется Джед.
— Нашли какое-то пятнышко, — отвечаю я.
Джед отрывается от телевизора и с минуту смотрит на меня.
— Вот блин, — встревоженно произносит он.
— Может, и ничего страшного.
Он кивает.
— Может. Биопсию сделали?
— Ага.
— Когда будут результаты?
— В пятницу.
— А сегодня у нас что?
— Вторник.
— Ни фига себе, сколько ждать!
— Что поделать.
Мы сидим в угрюмом молчании, глядя на Мэри Харт, [6] оживленно обсуждающую беременность очередной знаменитости. Я вяло думаю, что Мэри перед съемками лучше бы пить поменьше кофе, а то она уже смахивает на собственную пародию в передаче «Субботним вечером в прямом эфире». [7]
6
Мэри Харт — американская актриса.
7
«Субботним вечером в прямом эфире» (Saturday night live) — вечерняя музыкально-юмористическая передача на американском телеканале NBC.
— Да, кстати, — произносит Джед спустя несколько минут. — Твой отец здесь.
— Что?
— Он у тебя в комнате.
Я остолбенело таращусь на Джеда.
— Что он здесь делает?
Джед пожимает плечами.
— Он устал. Сказал, что хочет полежать.
— И ты вот так просто взял и пустил его ко мне в комнату?
— Да что он тебя, ограбит, что ли?
Я
— Поверить не могу, что ты его пустил.
— Представь себе, — раздражается Джед, — я имел наглость пустить старика отдохнуть в комнате его сына.
— Не дави на жалость. Ты его совсем не знаешь. И понятия не имеешь, что он нам сделал.
Джед кивает.
— Ты прав. Извини. Мне не стоило так говорить. — Он поднимает глаза на меня. — Знаешь, Зак, я своего отца почти не помню. Он умер, когда мне было семь лет. И мне его до сих пор ужасно не хватает, веришь? Когда у моей компании дела пошли в гору, ну, помнишь, когда я разбогател, мне безумно хотелось, чтобы отец был рядом и гордился мной. Без этого все казалось каким-то пустым, бессмысленным. А когда умер Раэль…
— Я понимаю, — тихо говорю я.
— В общем, все будет хорошо, — с этими словами он отворачивается к телевизору. — Рано или поздно я возьмусь за ум. Не век же пялиться в ящик. Но иногда мне ужасно не хватает отца, понимаешь? Он бы глянул на это безобразие и дал мне пинка, чтобы я наконец оторвал задницу от дивана и занялся делом. Вправил бы мне мозги.
— Едва ли мой отец способен хоть кому-то вправить мозги, — замечаю я.
— Значит, он такой же неудачник, как и мы, — пожимает плечами Джед. — Подумаешь! Дело-то не в этом. Главное, что вы оба живы. Нам ли с тобой не знать, до чего непредсказуема жизнь и как внезапно она кончается?
Первый раз со смерти Раэля Джед заговорил об этом, пусть и не напрямую.
— Джед…
— Что?
— За целый год это первый наш с тобой серьезный разговор.
— Вот видишь, твой отец положительно на нас влияет, — ухмыляется Джед, отводит глаза и снова таращится в телевизор.
Пятиминутка откровенности закончилась.
В моей комнате стоит густая вонь лосьона после бритья и кишечных газов, я, вдохнув эту ядреную смесь, цепенею и с минуту стою столбом на пороге. Норм сидит за моим столом, расстегнув ремень и сняв ботинки, и его пузо трется о край стола, как дирижабль о стенку ангара. Отец склонился над большим помятым блокнотом с потрепанными краями и что-то увлеченно пишет, фальшиво напевая себе под нос. Он меня не видит, а я вглядываюсь в него, пытаясь отыскать хоть что-то знакомое в его позе, сравнить этого толстяка с тем образом, который отпечатался в моей памяти, когда мне было двенадцать, и понять, почему же при взгляде на него я всегда испытываю такую щемящую тоску и печаль. Но у меня ничего не получается, и я откашливаюсь.
— Зак! — восклицает отец, закрывает блокнот и поворачивается на стуле. — Здравствуй, сынок.
— Ну и вонь, — я подхожу к окну и распахиваю его. — Тебя самого-то не тошнит?
Отец добродушно улыбается.
— Что поделать, побочный эффект моей любви к фраппучино.
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, решил немного поработать, пока тебя ждал. Надеюсь, ты не против?
— Вообще-то я не собирался сегодня возвращаться домой.
В печальной улыбке Норма мелькает вызов:
— Неужели ты думаешь, что после всех этих лет мне трудно подождать несколько лишних часов?
Я не хочу садиться, потому что тогда он подумает, что я не против его присутствия, но это единственная поза, в которой жгучая боль в промежности хоть немного утихает, и я сажусь на кровать.
— Так чего ты хотел? — интересуюсь я.
Норм встает, подтягивает штаны и заправляет выбившуюся клетчатую рубашку.
— Я проголодался, — признается он. — Давай сходим поужинать. Я угощаю.
— Нет, спасибо, — отказываюсь я. — Я хочу спать.