Всё, как ты захочешь
Шрифт:
— Егор, я же просил тебя. — Сдержано, но строго произнёс Дима, в ту же секунду послышался смех Кречетова.
— Да помню я, — легко отмахнулся он, я подошла к окну, пытаясь рассмотреть, что происходит, но мужчины стояли к дому слишком близко. Можно было видеть макушку Кречетова и Димино плечо. Не сказала бы, что намечается драка. Им, казалось, было весело. Дима как всегда вёл себя чуть отстранённо. — Забавная малышка, шустрая, ты должен меня понять, как с такой не поиграть, а, Шах?
— Она моя жена. — Холод в голосе заморозил бы любого, но Кречетов продолжал веселиться.
— Красивая жена, Шах, горячая. Я чуть было не обжёгся. Смотри, что
На несколько мгновений макушка из поля зрения исчезла, потом появилась вновь, Дима что-то проговорил по этому поводу, но слишком тихо, я не расслышала.
— Зачем?
— Она сама предложила прокатится, я просто не мог отказать. Никто бы на моём месте не отказался.
— Что ты ей сказал? — На этом Кречетов почему-то смолк. — Что ты ей сказал? — Повторил Дима и Кречетов дёрнулся, видимо, мой муж его схватил за руку.
— Ты сам-то долго молчать собираешься? — Спросил с укором, а Дима молчал. — Добрых людей на свете много, глядишь и просветят. Да и сама не дура, догадается, что к чему. Этого ждёшь?
— Не твоя забота.
— Дим, сколько лет знакомы, а ты всё одно и то же твердишь. Знаешь, я бы за такое по стенке тебя размазал, если бы ты моей дочке голову дурил. За Галку твою просто заступиться некому, этим и пользуешься.
— Она поймёт.
— А до того как поймёт, что чувствовать будет, а?
— Не полощи мне мозг, Кречет, всему своё время.
— Только это время не будет ждать, брат, пока ты с мыслями соберёшься, придёшь однажды домой, и не поймёшь, как в глаза ей смотреть. Вот тогда будет поздно. А сейчас нормально ещё. Ты умный, — вроде как похвалил и толкнул Диму в плечо кулаком, — мозги запудришь так, что не подкопаешься.
— Она поймёт. — Повторил Дима тише, так, словно для себя и они разошлись.
А я вдруг поняла, какой дурой себя выставила. Кречетов просто веселился, а я его слова всерьёз выслушивала. И всё же, не обманула интуиция: не было там страсти… Почему-то это открытие заставило меня улыбнуться. Даже их разговор под окном не занял должного места в нише для размышлений на ночь. Возможно, я просто устала, а может быть не хотела знать того, что знать ещё рано. И просто верила. Не смотря ни на что. Там, где нет доверия, ничего нет.
Дима пришёл, когда я уже минут тридцать как отмокала в горячей ванной. Посмотрел пристально, но на мою беззаботную улыбку ответил такой же улыбкой, только чуть более сдержанной. Пальцы в воду опустил, скривился.
— Не сваришься?
— Идём ко мне. — Протянула руку вместо ответа, Дима оглянулся на дверь.
— Работы много. Может, позже…
— Ну, вот, и закончился медовый месяц… Дим, у тебя жена молодая, всего-то шесть лет в браке.
Муж шутку оценил, поэтому манжет рукава по локоть закатал, и руку в воду погрузил глубже, чтобы напомнить, кто в доме хозяин. Провёл пальцами по внутренней части подставленного под ласку бедра, наслаждаясь выходящей из меня истомой, остановился у промежности и страдальчески вздохнул.
— Много работы, Галь…
— Интересно, а Егор Владимирович уже освободился? — Пальцы мужа замерли, убирать руку он передумал, изогнул бровь, выжидающе глядя на меня, а я притворно вздохнула.
— Между прочим, целовал меня, зажимал и клялся в вечной любви. — Чуть вздёрнула нос, сдерживая улыбку, а Дима приподнял и вторую бровь.
— Ну, про то, что зажимал и целовал, допустим, поверить я смогу, а вот насчёт вечной любви…
— Красивая женщина вдохновляет на подвиги, разве нет?
Я, игнорируя его пальцы,
— А ещё он обещал золотые горы и море блаженства. — Заметила как бы между прочим.
Дима закутал меня в полотенце, как делал иногда и, взяв на руки, помог из ванной выбраться. Аккуратно уложил на кровать.
— Но если у тебя столько дел, столько работы…
— Галя, отхожу ремнём и не гляну, что девочка. — Пригрозил и улыбнулся, когда почувствовал на шее мои руки, мои губы, и мою дрожь, переходящую к нему.
— Что ты со мной делаешь, а? Верёвки вьёшь, не напрягаясь, малыш. Когда взрослеть будем?
— Рядом с тобой мне это не грозит. — Ответила беззаботно, открывая грудь.
Я уже лежала на постели, призывно улыбаясь, а Дима всё никак не мог решится, ни уйти, ни остаться.
— Если подождёшь меня минут тридцать, то пару часов тебе спать не придётся точно. — Дима оглядывался на дверь, чтобы улизнуть, а я намотала на кулак его галстук. Сказать кому — не поверят. А меня заводит эта мнимая власть над сильным мужчиной.
— Ты меня обманываешь! — Надула губы, капризничая.
— Я тебя интригую. — Улыбался в ответ Дима, нежно поглаживая моё тело. Он умел приласкать, этим и притягивал. Знал, что обещает, а я знала, что получу.
— Хочешь предложить что-то новенькое?
— Ты не слышала, некоторых заводят розги и бамбуковые палки? — Прорычал он в мои губы, когда желание превышало допустимые пределы, а работы меньше так и не стало. — Приду — проверим.
— Ах, обещания, обещания… — Вздохнула я и намерено от мужа отвернулась, демонстрируя, как верно угадал Егор, упругую попу, заставляя мужа работать с двойным усердием, тут же получила по ней шлепок и засмеялась, зная, что Дима не удержится.
И я ждала его. Практически каждую ночь ждала. С ума сходила от нетерпения и предвкушения, потому что никогда не могла знать наверняка, каким будет в следующую минуту. А Дима чувствовал меня и давал то, что было необходимо. Иногда брал, именно брал. Жёстко и с каким-то животным остервенением, иногда позволял мне быть главной и самой демонстрировать желания, а иногда был до предела нежен и мягок, настолько, что у меня никакого терпения не хватало дождаться кульминации и приходилось просить, давить, уговаривать. Сама по себе семейная жизнь открылась с новой стороны. И в первую очередь это были обязанности. Не смотря на то, что от уборки я фактически была освобождена, готовила всегда сама. Завтрак не в счёт, Дима настолько вошёл во вкус, что согласен был вставать пораньше, чтобы приготовить мне блинчики или оладьи, омлет или куриные котлеты, сварить утренний кофе. Я отвозила вещи в чистку и забирала их обратно, выгуливала собак, чтобы они ко мне привыкали, закупала продукты, на неделю вперёд определяясь, что хочу увидеть на нашем столе. Уборку рабочего кабинета Дима также доверил только мне, потому как важные документы, находящиеся там, были под грифом секретно. Я занималась сортировкой грязного и чистого белья, по выходным устраивала большую стирку. Знаю, для многих женщин в этом и заключается рутинная семейная жизнь, но разница в том, что я за свою работу получала поощрения. В виде цветов, выходов в ресторан, магазин, где могла насладиться жизнью, показать себя, мужа, на других не смотрела, потому что чужая жизнь оставалась не интересной.