Все красотки – по ранжиру

Поллини Фрэнсис

Сказала она ему.

Он был уже готов распахнуть двери.

– Кстати, Ивонн… – сказал капитан, держась за ручку двери.

– Да? – спросила она, стоя рядом с ним.

– Кто-нибудь из ребят, которых вы назвали, имел привычку называть Джилл «милой», вам что-нибудь об этом известно?

Карие глаза заполнили собой все его существо, он готов был погрузиться в них с головой, как в омут.

– Нет, – ответила она. – Что-то я не припомню…

Она все еще стояла перед ним. Он слышал ее дыхание. Он, казалось, мог ощущать биение ее сердца.

– Прекрасно, Ивонн, – сказал он, распахивая перед ней дверь, Спасибо вам.

– Спасибо вам, капитан, – ответила она мягким голосом, почти шепотом и улыбнулась.

С этой улыбкой она покинула кабинет.

18

Понс, покинув,

наконец, кабинет Тигра, повернул налево по коридору и пошел дальше, снова обретя что-то похожее на его прежнюю уверенность в себе и жизненную хватку. Он знал, что так оно и будет. Доверительный разговор с Тигром, независимо от обстоятельств, всегда придавал ему жизненную силу. Обсуждение футбольных игр тоже способствовало этому, футбол был его страстью, стимулировал его интерес к жизни. Он даже сейчас, уже расставшись с Тигром, продолжал думать над этим, изобретая новые комбинации и системы игры. Он знал, что Тигр всегда апробирует на нем новые комбинации и задумки. В любом случае, Понс уже не чувствовал себя таким потерянным. Настроение его значительно улучшилось, поднялся его жизненный тонус. Чувствуя в себе этот прилив жизненной энергии, Понс бодро шагал по опустевшему школьному коридору, так как занятия уже закончились и сегодня вечером никаких внешкольных мероприятий не предвидится, как в обычные дни. Понсу невольно, вспомнилось другое, утреннее путешествие по этому коридору. Он съежился при одном только воспоминании об этом, хотя Тигр уже говорил с ним по этому поводу и немного успокоил его. Правда, Понс не нашел в себе сил обсудить с Тигром поведение Маммера, хотя он был очень близок к этому, вплотную подходя к этой проблеме несколько раз. Но он еще не был готов обсуждать эту проблему с кем бы то ни было, даже с Тигром. Он сожалел об этом, конечно, и решил, что скажет ему все при первом же удобном случае, оставив страх и сомнения, возможно, даже завтра утром. Но все-таки где-то в глубине души он надеялся, что этого не случится, что Серчер к тому времени уже найдет преступника, загонит его в угол, прежде чем Понс успеет рассказать Тигру о Маммере. Он очень на это надеялся. Он прислушался к своим шагам, теперь его ноги мягко ступали по коридору, так как он сменил обувь и надел замшевые туфли, подошвы и каблуки которых были из толстой пористой резины – натуральной или искусственной, он в этом слабо разбирался. Во всяком случае, он крался теперь, как кот. Или как его кошка Пеппи. Он усмехнулся, подумав о своей смешной кошке. Он ее очень любил. Это, безусловно, самая лучшая кошка на свете. Он подумал о Тигре, в его ушах продолжал звучать голос наставника, духовно его поддерживающий, вызывавший доверие. Короче говоря, он ясно видел перед собой Тигра. Он вспомнил мать, чувствуя ее любовь, ее тепло внутри себя. Он вспомнил отца. Брата. Этот хитрый, умный маленький рыжеватый Джо, его любимый братик, задающий ему бесчисленное множество самых неожиданных, непредсказуемых вопросов – миллион в минуту, а иногда и больше. Он снова вернулся мысленно к Пеппи. Как он ее любил! Есть ли где-нибудь, во всем мире, еще одна такая кошка?! Хотелось бы ему знать. Она способна часами просиживать на пороге кухни, наблюдая за ними. Он представил, как она сидит там и смотрит на него. Она его тоже любила. Он знал, что кошка любит его. Что за мурлыка! Вся кухня дрожала от ее мурлыканья, особенно по ночам, когда он или мать кормили ее. Он любил держать ее на руках, гладить ее мягкую, пушистую шерстку. Теперь уже он дошел до школьного туалета. Куда подевались все полицейские? Интересно. Куда они ушли? Любопытство распирало его. Возможно, кто-нибудь из них остался там, в туалете? Вполне вероятно. Сердце Понса забилось сильнее, он почти физически ощутил в себе животное чувство страха. А вдруг сейчас оттуда выскочит кто-то и, подобно стреле, помчится по коридору с пронзительным визгом? Он взял себя в руки и заставил сдвинуться с места, думая о Тигре, матери, отце, Рыжем Джо и Пеппи. Ему казалось, что он даже слышит ее мурлыканье. Они духовно поддерживали его, когда он, дрожа, проходил мимо этой ужасной двери. Мимо двери, которая притягивала его к себе, как магнит. Внезапно он увидел мисс Смит.

Она шла впереди его по коридору, только что покинув свой кабинет. На ней было пальто, которое она еще не успела застегнуть, Она была почти последней, кто сегодня уходил из школы. Слегка дрожа, Понс начал наблюдать за ней. Она спустилась по лестнице, свернув налево. Вероятно, она не заметила Понса. Ему очень хотелось, чтобы

она его не заметила. Хотя, с другой стороны, он был бы счастлив, если бы она его увидела. Его сердце сильно стучало, но уже не от страха, а от любви и нежности. Он ее любил. Безумно. Он любил ее до потери сознания. Ее каблучки стучали по коридору. Он задрожал всем телом, еще сильней. Он готов провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Испариться. К его удивлению, она не повернула налево, к выходу, а пошла направо, и он с испугом заметил, что она направляется прямо к нему. И встречи с ней избежать невозможно, если только незаметно не проскользнуть в туалетную комнату, очень быстро. Подобно защитнику в той комбинации, которую они обсуждали с Тигром…

– Это вы, Понс?! Привет! – услышал он ее сказочный голос и застыл, как вкопанный.

Ему непреодолимо захотелось упасть в ее объятия и слиться с ней. стать единым целым, погрузиться в ее чудесное тепло. Она приближалась к нему.

– Понс, как ты себя чувствуешь? – спросила она, подойдя вплотную.

Благоухание роз охватило его, как будто все розы всех садов мира, да и лилии впридачу, отдали свой аромат, слились в этом чудесном благоухании.

– О, Понс, бедный мой малыш, как ты себя чувствуешь, ответь честно, не стесняйся, – произнесла она, а он стоял, как парализованный, трепеща всем телом и онемевший.

Куда девался его голос? Он старался вернуть дар речи.

– П-п-привет, мисс С-с-смит, – выдавил он из. себя, наконец.

– Такой ужас тебе пришлось вынести сегодня, о, мой бедный малыш! Я так за тебя переживала… – запричитала она.

– Я… я… чувствую себя… хорошо, мисс С-с-смит, – запинаясь, пробормотал он.

– Ты уверен? С тобой все в порядке? О, как это все ужасно! Тебя отправили домой? Ты вернулся назад? Тебе хорошо?

– Я… я думаю… – он внезапно запнулся.

Она смотрела на него, протянув к нему свою царственную руку.

– Мой бедный малыш, – мягко сказала она, нежно прикоснувшись рукой к его лицу, оставляя на нем аромат роз, а он стоял перед ней, совершенно оглушенный и потрясенный.

– О, мой бедный малыш, – повторяла она нежным шепотом, – Какой ужасный случай! Мое сердце готово выскочить из груди…

– Я с-с-собрался… идти… д-д-домой… мисс… С-с-смит, – с трудом выговорил он.

– Я тоже собралась уходить, – сказала она. – А ты, Понс? Что ты делаешь тут, в школе, в такое позднее время? – добавила она сочувственно.

– Я был… у… Т-т-тигра, мистера Мак-Дрю, – заикаясь, ответил он.

– Мистер Мак-Дрю? – переспросила она. – А разве он еще не ушел? Я уверена, что он тебя успокоил, Понс. Какой он удивительный человек, правда?

– К-к-конечно же, он… з-з-замечательный… ч-ч-человек, мисс С-с-смит…

Она продолжала смотреть на него мягким, теплым, сочувствующим взглядом. Он видел перед собой только ее глаза. Куда девался весь остальной мир?

– Чувствуешь себя лучше? – спросила она.

– К-к-конечно… мисс… С-с-смит, – ответил он.

– Я рада, что тебе лучше. Это был для тебя ужасный шок, правда? Тебе понадобится много времени, чтобы придти в себя, перенести это потрясение. Ты даже не представляешь, как я переживала за тебя, – нежно сказала она.

– П-п-правда, мисс Смит?

– Конечно же, правда.

– Я… – сказал он. – Я тоже… много… думал… о вас… мисс Смит. – Он запнулся.

Она улыбнулась ему. Этот прекрасный рот, эти чудесные губы, эти великолепные зубы… улыбались ему.

– Я рада за тебя, Понс, – сказала она.

Он стоял, как истукан. Никогда ему не удастся сдвинуться с места. Как он сможет сделать это? Когда-нибудь он установит здесь мемориальную доску, если кто-нибудь наконец оторвет его с этого места. Он все еще ощущал ее чудесную, нежную руку, и будет ощущать се всегда, хотя, конечно же, она уже убрала ее. Он был весь окутан ее теплом, стоя рядом с ней.

– Ну, – прошептала она, наконец. – Мне нужно бежать, Понс… сказала она.

– Хорошо… мисс… С-с-смит, – с трудом выдавил он.

– Ты сейчас идешь домой? – поинтересовалась она.

– Д-д-да… мисс… С-с-смит.

– Ну, будь осторожен, хорошо, Понс? – сказала она.

– Вы… тоже… я думаю… мисс С-с-смит…

Она продолжала стоять, сочувственно глядя на него. Он смотрел на нее, совершенно ошеломленный, когда ее рука снова протянулась к нему и нежно коснулась его лица. Он закрыл глаза.

– Бедный мой малыш, – прошептала она.

– Я приду… в себя, – произнес его голос, услышанный Пенсом откуда-то издалека.

Он открыл глаза.

– Ты читаешь сейчас что-нибудь? – спросила она.