Все, кроме красных роз (Никаких красных роз)
Шрифт:
– Что, черт возьми, с вами случилось? Она задержалась на пороге комнаты и обернулась с видом царственного неудовольствия.
– Я подумала и решила не душить вашего дружка Броуди, – произнесла она ледяным тоном. – Вместо этого я его утопила.
С этими словами Кори захлопнула дверь. Оливер ошалело поглядел ей вслед, выругался и опрометью помчался в спальню Джефа.
6
Час спустя Кори стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и рассматривала себя с мрачным удовлетворением. Джефу нужна блестящая спутница, способная отвадить назойливых
Кори не была бы женщиной, если б не испытала удовольствия, глядя на себя в зеркало. Безусловно, в этом элегантном одеянии она выглядела прекрасно, и это смягчило ее гнев на саму себя и Джефа. Раздражение ушло, и она улыбнулась своему отражению. Правда, остался осадок горечи и разочарования, удививший ее саму. Джеф с самого начала не скрывал намерения завести с ней интрижку, но если бы там, в ванной, она не имела глупости поддаться его чарам, ничего бы не произошло. Он же сказал, что дождется ее согласия. Как ни странно, Кори верила ему. Неприятно было признаваться самой себе, как близок был Джеф к тому, чтобы осуществить свое желание. Ее согласие было бы достигнуто, если бы он не произнес ту роковую фразу, которая мгновенно отрезвила ее.
И все же Кори не переставала удивляться тому, как подействовали на нее слова Джефа. Сознание того, что она была всего одной из вереницы очарованных им женщин, причинило ей мучительную боль. Кори пришла тогда в такое бешенство, что чуть не утопила его. Просто невероятно! С тех пор, как этот человек появился в ее жизни, она стала открывать в своем характере не очень-то понятные стороны. Неделю назад она бы не поверила в то, что с ней может произойти такое и что при этом она потеряет самообладание.
Ну да ладно, зато теперь не придется отражать его атаки. Ни один мужчина не сохранит влечения к женщине, которая не только отвергла его в такую минуту, но и унизила физически. Следует приготовиться к тому, что он немедленно отправит ее домой.
В этот момент в дверь комнаты постучали, и Кори инстинктивно напряглась, чтобы отразить холодную ярость, которую, судя по всему, на нее сейчас обрушат.
Джеф не скрывал восхищения, когда разглядывал ее.
– Ну и ну, ты просто потрясающе выглядишь! – сказал он. Его угольно-черные глаза лукаво заблестели. – Ты не станешь опять упрекать меня за исторические сравнения, если я скажу, что ты выглядишь, как Эсфирь, представшая перед Артаксерксом?
Кори покачала головой.
– Что же, библейские сравнения вполне уместны из уст человека, у которого было столько же женщин, сколько у царя Соломона.
Кажется,
– Сомнительная похвала, – сказал Джеф, – уж не знаю, обижаться мне или чувствовать себя польщенным такой высокой оценкой моих сексуальных способностей. Ведь, с другой стороны, ты считаешь меня весьма неразборчивым. И позволь напомнить, что у царя Соломона было много женщин, но лишь одна царица Савская. – Он широко улыбнулся. – Кстати, в продолжение библейской темы: ну и крестины ты мне устроила!
Она пристально посмотрела на него, но не увидела на его лице ничего, кроме веселья.
– Ты это заслужил, – сказала она воинственно, а потом, не в силах сдержать любопытства, спросила:
– А почему ты на меня не сердишься?
– Сначала, милая, когда ты величественно проковыляла из ванной, я был в ярости. Но потом до меня дошло, из-за чего ты завелась, и, признаюсь, мне стало приятно.
– Приятно?
– Ага. Я понял, что продвинулся в наших отношениях больше, чем рассчитывал, потому что ты уже начала ревновать.
– Ревновать? – Кори даже заикаться стала от возмущения. – Джеф Броуди, я не…
– Скотти ждет внизу в машине, – перебил он, взяв ее за руку и ведя к выходу. – Потом поговорим, детка.
Как только они оказались в лимузине, Скотти, Оливер, строгий и неожиданно элегантный в вечернем костюме, немедленно занял Джефа деловым разговором, который продолжался до самого прибытия в «Карнеги-холл». Миновав служебный вход, они направились в гримерную Джефа и тогда наконец вспомнили о ее присутствии.
– Я устроил мисс Ледфорд место в третьем ряду, – сказал Оливер. – Попрошу билетера проводить ее в зрительный зал, пока ты с оркестром проверишь это изменение в аранжировке.
Джеф покачал головой:
– Я не хочу, чтоб она сидела в зрительном зале, – сказал он. – Пусть сидит в кулисах, где я смогу ее видеть. Достань ей табурет и посади там, где ее никто не задавит.
Оливер тихо ругнулся про себя.
– Помилуй, Джеф, она же будет мешать, – выпалил он с раздражением. – Пусть сидит в зрительном зале, а после концерта я распоряжусь, чтобы ее провели за сцену.
Джеф сжал зубы, и в глазах появился стальной блеск.
– Я хочу, чтобы она была в кулисах, – отчетливо повторил он. – И хочу, чтобы ты заботился о ней, Скотти. – Не ожидая ответа, он повернулся и пошел по коридору, а Скотти Оливер недовольно смотрел ему вслед.
– Вы только покажите мне, где сесть, и можете заниматься своими делами, мистер Оливер, – холодно сказала Кори. – Уверяю вас, мне не нужны ни ваша забота, ни ваше общество.
Он взял ее под локоть и повел по коридору.
– Вы же слышали Джефа, – сказал он, хмурясь. – Мне велено вас охранять. Когда Джеф в таком настроении, я предпочитаю с ним не спорить. Вы можете думать, что приручили его, как котенка, мисс Ледфорд, но вас ожидает неприятный сюрприз. Я знаю его еще с тех пор, как он был уличным мальчишкой. Хочу вас предостеречь. За фасадом добродушия скрывается очень жестокий человек.
Котенка? Кори чуть не рассмеялась ему в лицо. Из всех сторон личности Джефа, которые раскрылись за последние дни, уж чего не было, так это покорности, о которой говорил Оливер. Из всего семейства кошачьих, да и то с большой натяжкой, для сравнения она бы выбрала молодого тигра.