Всё, кроме любви
Шрифт:
Искусственный интеллект, управляющий Химерой, был туповат — отклик медленный. Сразу не прочухал изменения в объеме воздуха в вентиляции — а потом было поздно. Джош систему уже взломал. И сигнал своим тоже подал, и коды корабля с Квантра ввел. Теперь Химера их не тронет. А на этом миссия Джоша была закончена. Он молодец. Теперь главное — не пропустить прибытие своих.
От нечего делать он принялся наблюдать за амазонкой и страшным киборгом.
Трахнет Хурт Катарину или нет? И если трахнет — он какие-то эмоции при этом испытывает? Амазонка-то вообще как робот, даже движется без привычной женственности: ни покачивания бедрами, ни плавности походки,
Киборг проверил у женщины пульс, поднял тонкую белую руку и отпустил ее: рука упала мягко, безжизненно. Да спит она, точно-точно! В полном отрубе!
Кажется, Хурт решил так же. Ай, мужик! Расстегнул-таки пряжки на плечах Кэт и осторожно обнажил грудь. Кто бы мог подумать, что у амазонки такие шикарные сиськи! Не большие и не маленькие, красивой формы, с крупными розовыми сосками. Джошу двадцать три года. У него на сиськи однозначная реакция, что в костюме совсем неудобно. Но глаз он, конечно же, не отводит. Киборг с ней играется: нежно гладит грудь костяшками пальцев, трогает соски, наклоняется и нюхает кожу, а потом, с видимым сожалением, приводит комбинезон Катарины в порядок. Ну, так не честно! И всё? Жаль.
Ничего, еще есть время. Может, все-таки сложится паззл?
Потом амазонка очнулась, а паззл так и не сложился. Взревела сирена. Корабль завибрировал, переключая скорости. Хурт кубарем слетел с кровати, вылетел из каюты босиком, даже не захлопнув дверь. Сирена выла, затихая на пару секунд.
Грохот в воздуховоде амазонку даже не смутил.
— Самое время, чтобы вылезти, — крикнула она. — Что происходит? Твои?
— Черствая ты женщина, Катарина, — буркнул Джош, вывалившись из вентиляционного канала. — Неужели ты знала?
— Я воздуховоды корабля В-типа, сошедшего с завода Галатея-12, знаю, как свои пять пальцев, — усмехнулась Кэт. — И крысу от человека по шороху легко отличу. И то, что коктейль у меня пропадает, когда я сплю, я тоже заметила. Ты нахал, торчать тут, над каютой капитана.
— А ты страшный человек, Катарина, — не остался в долгу квантр. — Так хладнокровно держаться не смог бы никто, кроме тебя.
— Моей заслуги тут нет, — с горечью ответила женщина. — Это генетический дефект. Впрочем, сейчас не время это обсуждать. Пора валить. Это ведь нападение, да?
— Похоже, наши догоняют, — радостно осклабился Джош. — Надеюсь, этих уродов размажут по полу.
— Ты позаботишься о Саманте? — спросила Кэт. — Пожалуйста, свяжись с сенатором Дейлисом. Он, наверное, с ума сходит.
— Стой, что ты задумала?
— У меня личное дело, — ответила она холодно. — Ты иди, пока они не догадались пристрелить пленников. Спасибо тебе… И прощай.
Джош пожал плечами: в конце концов, Кэт — девочка взрослая и с недетской подготовкой. Справится без него. Вывел на очки голограмму каюты Саманты и вздрогнул всем телом: там был Спин, а он — убийца. Джош помчался что было сил, сшибая на своем пути всех подряд; в него даже не стреляли — шарахались. Экипаж в основном состоял из ошцев, а они суеверные до жути. Черное существо с хвостом напугало их так, что они рассыпались с криками “Демон, демон”. Двоих землян, которые “демона” не испугались, пристрелил как-то буднично, на полном автомате,
Глава 11. Мировоззрение
Хурт всегда удивлялся, отчего его считают особо опасным. Он — слуга Всевышнего. С чего бы ему быть опасным? Все согрешили, все лишены славы Божьей, а возмездие за грех — смерть, так чего они ждут? Что возмездие их не настигнет? Настигнет, никуда не денется. Не он накажет, так кто-то другой. К тому же он и вправду старался не убивать тех, кто, по его мнению, был не виновен. В отличие от того же Спина, которому было всё равно, кого мучить.
Вагнер не просто бездушно убивал. Он освобождал души, возвращая их Творцу. За плату.
Хурт улыбнулся. Многие, особенно те, кого он убивал или пытал, чтоб взять эту самую плату, сочли бы его улыбку зловещим оскалом. Но это было не так. Он не держал зла ни на кого из них. Да, возможно при этом чувствовал раздражение, усталость, даже скуку — но ненависти он не испытывал. Как, впрочем, и сочувствия. Такова воля Творца. И они должны бы даже гордиться — не всем посчастливится умереть, получив отпущение грехов. А его жертвы такого удостаивались — не все, но многие. Особенно те, плата за души которых его вполне устраивала.
Вагнер чувствовал себя этаким Хароном — проводником в мир мёртвых, прикольным персонажем одной из религий Земли. Хурту нравилось изучать древние религии этой планеты, забавляясь тем, как люди создавали течения и конфессии, описывая и восхваляя какую-либо грань Бога, не пытаясь охватить всю фигуру целиком. Продвигая схожие догматы, люди, тем не менее, вполне успешно занимались взаимоистреблением во имя веры, прикрываясь своими религиями. Сам Хурт в этом плане был честнее.
Он не делал различия между своими жертвами по расе, половой или бесполой принадлежности или вероисповеданию. Важным оставалась только плата, которую он мог взять с них, не считая сопутствующие потери, которыми нередко становились и его подельники. "Все там будем", — думал он, переступая через очередное агонизирующее тело. Некоторые даже удостаивались "покойся с миром".
К отсутствию у себя способности к глубоким чувствам и ярким эмоциям Вагнер относился философски. Он вообще ко многому относился философски — профессия обязывала. И способ заработка, к слову, тоже. В конце концов, так было не всегда, тот, чувственный, как сам Хурт его называл, период, он прекрасно помнил, и мог сравнить. Нынешнее его состояние устраивало контрабандиста намного больше, и несло много полезных бонусов.
Доступные поверхностные эмоции — раздражение, досада, удовлетворение, заинтересованность, да те же физиологические половое влечение, голод, холод, тепло, сытость и иже с ними — его вполне устраивали, и о большем он не скучал.
Он вообще не скучал. Даже подзабыл уже, что это такое.
И вот ему в руки попалась Катарина. Странная, диковинная птичка. На фоне её холодного, отстранённого спокойствия он выглядел практически истеричным подростком.
Это было интересно и немного смешно. Хурту уже давно не было смешно.
Хурт ухмыльнулся и закрыл каюту, специально не активировав замок. Он был готов поспорить, что его пленница, наверняка отметив для себя сей факт, всё равно даже попытку к побегу не предпримет.