Всё летит в бездну
Шрифт:
Рэналф притворяется сочувствующим, понимающе кивает и тут же вцепляется в Ланса.
— Большой ли был монстр? Как дракон или больше?
— Я не видел его тела целиком, — мрачно отвечает Ланс. — А пасть размером с дверь во дворце, не меньше.
— Зубастая?
— Не видел я, — ещё мрачнее говорит Ланс и неприязненно глядит на колдуна. — В неё земля осыпалась, из-за этого мало что можно было понять.
— А на кого
— Я только часть тела видел, — помолчав немного, хмуро отвечает Ланс и трёт руками лицо. — Скользкое и длинное. Оно будто плыло в земле, вынырнуло и скрылось. И всех, кто оказался на пути, оно заглотило. А если бы и я ближе стоял, то некому было бы сейчас об этом рассказать. И больше ни о чём меня не спрашивайте: всё, что нужно, я уже сказал королю, а кроме этого ничего не знаю и вспоминать не хочу.
Ланс раздражённо отходит в сторону и берёт поводья коня из рук своего спутника. Рэналф остаётся на месте, о чём-то размышляя, а до меня наконец доходит: Ланс спасся, потому что был достаточно далеко, а Эрнесто совершенно точно проглотила подземная тварь. Весёлого, бесстрашного Эрнесто, с которым мы отлично ладили и которого так любила Сильвия. Что же теперь будет?
Но по словам Ланса выходило, что монстр напал на нескольких людей. Для чего Эрнесто мог спускаться вниз и кто мог находиться рядом с ним? Кто-то из работников? Дедуля Йорген? Кто-то, о ком нельзя говорить при всех и кого Ланс не пожелал назвать!
Выпустите же меня из этой проклятой сумки! Мне некогда стоять здесь с вами и терять время, я должен быть там! Я вообще не должен был уходить отту-у-уда!
Отец не позволяет мне выбраться. Он треплет меня по голове, поплотнее стягивает сумку, садится в седло, и мы наконец скачем — так быстро, как только можем.
Глава 12. Я уже не верю в радостный финал
Временами я начинаю надеяться, что на самом деле ничего не произошло, а появление Ланса было лишь частью какого-то замысла. Но затем я гляжу на лицо отца, с которого совершенно пропало всякое веселье, и вновь падаю духом. Отец — не такой уж хороший притворщик.
Мы больше не делаем остановок, хоть кони и выбиваются из сил, и ближе к закату почти добираемся до места. Тут нам всё же приходится сделать привал. Животные слишком устали, а колдун с Тортиком так и вообще исчезли из виду.
Когда я начинаю тревожиться, что Рэналф по каким-то причинам специально оторвался от нас, вдалеке всё же показывается его силуэт. Тем временем Нела с отцом что-то обсуждают, всё больше повышая голос. Я поднимаю ухо и прислушиваюсь.
— ...твоя проклятая соль! — гудит отец. — Из-за неё всё!
— Да он же не просил целый мешок! — взмахивает руками обычно бесстрастная Нела. — Немного, для еды. И срочности в том никакой не было!
— Так что ж ты не сказала?! — возмущается отец.
— Разве так сложно было догадаться? — шипит Нела.
—
— Ш-ш-ш! — затыкает его Нела. — Твой новый советник уже близко!
— Значит, мальчишка с риском для жизни вылез наружу и отправил письмо, что ему нужна соль, а я дурак, раз не догадался, что это всего-то для еды?
Рэналф тем временем приближается. Уже можно разглядеть недовольное выражение его лица. Он бьёт Тортика пятками по бокам, но тот, не обращая внимания, неспешно движется в своём темпе.
— Бернард, он же не ради этого в первую очередь писал, а узнать о Сильвере! Но сейчас не время ссориться... или нет, как раз подходящее время. Да, ты дурак, и ещё какой! — срывается Нела. Такой, пожалуй, я её ещё никогда не видел. — Старый дурак!
— Ах, я старый дурак? — вопит отец так громко, что Рэналф совершенно точно его слышит.
Я вклиниваюсь между этими двумя и лаю, не зная, как их ещё успокоить. У нас и так предостаточно неприятностей! Сейчас нужно действовать дружно, или у нас никогда не получится победить!
Мерзкий колдун всё портит. Если бы не он, Нела с отцом бы наверняка помирились. И ведь видел же, что беседа у них напряжённая, но даже и не подумал отъехать к реке, где поят коней остальные.
— Что-то случилось? — любопытствует Рэналф, даже не спешившись.
На его жёлтом пухлом лице читается плохо скрываемое любопытство. Кажется, ему доставляют наслаждение любые стычки и ссоры: он оживился, глаза заблестели, словно долгий путь его не утомил.
— Да что могло случиться!.. — орёт отец, взмахивая руками.
Когда он такой, лучше всего оставить его в одиночестве, тогда он быстро остынет. А слова утешения или вопросы о том, почему он не в духе, напротив, лишь разжигают его ярость. Но сейчас я всего лишь пёс и не в силах никому дать столь ценный совет.
— Бернард, пожалуйста, успокойся, — говорит Нела. — Тебе должно быть стыдно, что ты так себя ведёшь перед людьми!
Слово «успокойся» обладает удивительными свойствами. Может, и есть на свете люди, мгновенно остывающие после него, но скажу честно, это не я. И уж точно это не мой отец.
— Наговорила гадостей, а теперь просишь успокоиться? — вспыхивает с новой силой отец. — Знаешь что, Ригоберто? Если надумаешь жениться — не женись!
Нела, не сказав больше ни слова, гордо расправляет плечи и удаляется в сторону реки. Отец мнётся было, раздумывая, не пойти ли за ней следом (я знаю, он-то уже жалеет о сказанном), но Рэналф его задерживает.
— Вот ведь как, — сокрушённо вздыхает этот притворщик. — Сколько же на вас всего навалилось: и пропажа сына, и гибель Эрнесто. Как вы только выдерживаете! Близким стоило бы вас поддерживать, а не огорчать ещё больше.