Все люди, как люди. Книга 1
Шрифт:
– Простите мадемуазель, я не представился. Лев Александрович Нарышкин, адъютант его превосходительства, генерал-лейтенанта Винцингероде. Благодарю вас за избавление от позорного плена.
– Не стоит благодарности, Лев Александрович, - я тронула Звездочку и поравнялась с бароном.
– Фердинанд Федорович, поздравляю вас с повышением, - мужчина кивнул, усмехаясь.
– Но скажите мне скорей, что с Василием Ланевским? Ржевский, Арнаутов, Платон Яковлевич, Андрей, где они, живы?
– Все живы, милая Акулина Савельевна, Ланевский получил полковника и командует Иркутским полком, такого
– Но как вы попали в плен?
– Успехами моего соединения много вреда принесли мы врагу. Французы очень боялись возмездия крестьян, поэтому толпами сдавались в плен и поступали под покровительство какого-нибудь казака. Иногда спасти их было трудно от гнева праведного людей, которые мстили за сожженные дома и церкви. Со вступления Наполеоновской армии в Москву пленили мы свыше двенадцати тысяч французов. И дошли до меня слухи о том, что Наполеон хочет взорвать Кремль. Тогда принял я решение – самому отправиться в стан врага в надежде уговорить его этого не делать.
Мама дорогая! Он серьезно, да как можно договориться с гадским Наполеоном? Сволочной же был мужичонка с кучей комплексов.
– Буанопарт почел меня предателем. "Вы находитесь на службе у российского императора. Вы негодяй! Кто вам разрешил? Везде я вас встречаю. Вы пришли сюда шпионить. Взгляните что стало с Москвой. Десятки таких же негодяев довели ее до такого состояния" - вот что он сказал мне.
– Ну, надо же, он пришел нас уничтожать, а мы же еще и виноваты. Идиот непуганый.
– Напугался уже, - зло отозвался барон.
– Да то ли еще будет. Кутузов очень хитрый план задумал - загнать врага на ту же дорогу, пусть по разоренным землям отступает. А меня тогда же в плен взяли. Наполеон даже грозился расстрелять меня, как вестфальского барона за измену, но потом передумал и отправил нас с адъютантом во Францию. Нарышкин пытался меня остановить, за что и поплатился.
Глава 23
Через несколько дней генерал-лейтенант с адъютантом собрались в дорогу.
– Мне следует вернуться, добытые вашей партией сведения очень цены и должны быть доставлены главнокомандующему. И о вашей особе я ему доложу. А от меня примите пока благодарность, а после окончания войны просите у меня что угодно. Все что в моих силах - сделаю.
Несколько вечеров барон рассказывал мне о сражениях, о том как он даже умудрился взять на несколько дней Витебск. Про Бородино говорил с такой болью, что у меня щипало в глазах.
– Накануне Бородинской битвы перед солдатами и офицерами русской армии пронесли икону Смоленской Божьей матери, спасенную из пылающего Смоленска. Это живо напоминало приуготовление к битве Куликовской. Духовенство шло в ризах, кадила дымились, свечи теплились, воздух оглашался пением, и святая икона шествовала... Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить до сытости своею кровью...
Но иногда проскакивала у барона
– Елецкого полка майор Чертков, в восторге воинского духа, скакал от места сражения по нашей линии, провозглашая всем, что французы разбиты и Неаполитанский Король взят в плен. Этот майор немного картавил, а потому невольно насмешил нас своим провозглашением, крича из всей силы: "Бьятцы! Мюята взяли!» Но этот мнимый Мюрат был генерал Бонами. Когда Русский гренадер хотел его колоть, то он для спасения своего вскричал: «Я Король!» Тогда усач, взявши Короля за шиворот, потащил его к Главнокомандующему. Князь Кутузов тут же поздравил рядового унтер-офицером и наградил его знаком отличия военного ордена Св. Георгия...
А про Наполеона рассказывал с иронией.
– Я его привел в совершенную ажитацию, он бегал по кабинету, кричал и брызгал слюной. "Вы склонили императора Александра к войне против меня! Коленкур мне это сказал! Вы организовали избиение моих солдат на дороге! О, ваша судьба свершилась! Жандармы, возьмите его, пусть его расстреляют, пусть меня от него избавят. Борьба со мной — неравная борьба! Через шесть недель я буду в Петербурге! А что до вас касается,— то это покончено. Расстрелять его на месте! Или нет, пусть его судят! Если вы саксонец или баварец, то вы - мой подданный, а я ваш государь. Тогда расстрелять его! Если это не так, тогда дело другое".
Нарышкин, сидевший рядом добавил.
– А Фердинанд Федорович ему так ответил: "23 года я жду, что французская пуля поразит меня; мое решение принято. Жена моя и дети в безопасности. Император Александр их не покинет".
– А ведь я, милая Акулина Савельевна назначен Кутузовым охранять дорогу на Санкт-Петербург. Так что надо мне назад, очень надо.
– Фердинанд Федорович, а вы не слышали о князе Алексее Ланевском? Я не имею сведений ни о дядюшке Петре Алексеевиче, ни об остальном семействе.
– Петра Алексеевича встречал, он занимается сейчас учетом пленных, ведь их просто тьма. Отправляет их подальше, за Урал, а то и в Сибирь. Многие перешли на нашу сторону, присягнули государю Александру и зачислены в различные полки. А многих и помещики разбирают, кто мастеровые особо. Что до семьи, не скажу, не спрашивал.
***
Я обошла лагерь, и остановилась возле воды. Купаться в реке было уже холодно и я просто смотрела на воду и вдруг опять, как когда-то в поместье появился туман и вслед за ним появилась и берегиня Полина.
– А говорила, что больше не увидимся, - вздохнула я.
– Ну, привет, что ли.
– А ты изменилась, - склонив голову разглядывала меня непонятная мне до сих пор сущность.
– Ты стала мягче, и ты приняла судьбу. Это хорошо. Первый урок ты выполнила.
– Уроки значится, хм, - нахмурилась я, - какой предмет мною сдан?
– Ты спасла и вернула на службу очень нужного России человека. Без него ход истории пошел бы по-другому. Он не позволит вражеской армии пойти на столицу. Ты спасла и другого человека, из твоего времени. Если бы не ты, его убили бы. А так он переломил ход важной битвы, и спас очень много жизней. И еще одно, ты пресекла жизнь опасного преступника, который мог убить человека, принесшего в дальнейшем огромную пользу для людей России.