Всё может быть
Шрифт:
Сама Джулс так не поступает никогда. Однажды мы сели и попытались понять, почему я так делаю. Тогда мы еще не знали, как это явление называется, и решили, что единственная причина — моя низкая самооценка.
Джулс решила, что, раз в нашей семье Олли был любимчиком, я не могу и предположить, что кто-то полюбит меня такой, какая я есть, и всегда пытаюсь стать кем-то другим.
— Ну спасибо, — с горечью в голосе говорю я, потому что всегда немного завидовала ее уверенности в себе.
— Не обижайся, — она слегка опешила. — Ничего страшного.
Я не могу удержаться и смеюсь.
— Я иногда хочу быть похожа на тебя, — говорит Джулс.
Я чуть со стула не падаю.
— Джулс! Да ты с ума сошла! Ты хочешь быть одинокой, неуверенной в себе? И чтобы у тебя внутри был радар, который отпугивает нормальных мужчин и привлекает одних ублюдков?
— Эд не ублюдок.
— Откуда ты знаешь? Хотя нет, он недостаточно красив, чтобы быть ублюдком.
— Джон тоже красотой не отличался.
— Он просто не в твоем вкусе. Мне он казался очень даже симпатичным.
— Слушай, Джейми пришел, мне пора. Приятного вечера, сразу позвони.
— Хорошо. Пока.
— Эй, Либби!
Я снова прикладываю трубку к уху.
— Веди себя прилично!
Ну, это уже беда какая-то. Звонит звонок, я открываю дверь, и Эд опять стоит на пороге с огромным букетом цветов.
— Эд, — говорю я (мне приятно его внимание, но я не хочу привыкнуть к этому, принимать это как должное), — моя квартира уже на цветочный магазин похожа. У меня ваз больше нет!
— Прости, Либби.
У него обиженный вид, и я начинаю чувствовать себя стервой.
— Нет, нет, не говори глупости. Просто ты балуешь меня. Прекрасный букет, спасибо.
Он входит и стоит в гостиной, а я открываю дверцы всех шкафов, надеясь, что где-то окажется ваза, о которой я не знаю. В конце концов достаю из холодильника бутылку молока и выливаю содержимое в раковину.
Мне приходится обрезать стебли сантиметров на тридцать, но розы все равно невероятно красивые. Даже в бутылке из-под молока. Такая смесь роскошного и повседневного. Прямо как я и Эд.
Глава 17
Мы идем в «Айви», и, кажется, Эд всех тут знает. Мне начинает нравиться быть рядом с ним — у него такой утонченный вкус, и вместе с тем он очень наивный, какой-то неуклюжий, неловкий. Это выглядит трогательно.
Он заказывает шампанское, и, когда мы поднимаем бокалы, я вдруг слышу знакомый щебечущий голосок:
— Либби! Дорогая!
Я поворачиваюсь и вижу Аманду, которая вся так и блистает в крошечном черном платьице. Я, как принято, целую воздух у ее щек, а она просто застывает напротив нашего столика, глядя то на меня, то на Эда. Мне ничего не остается, как представить их друг другу.
Получается очень забавно: Эд встает и пожимает ей руку, а Аманда начинает тараторить что-то с идиотской улыбкой, хлопать ресницами и отчаянно кокетничать, так что
— Кто это?
— Аманда Бейкер. Телеведущая.
— Ясно. Она знаменита?
— Не так знаменита, как ей хочется.
— Ха-ха! Хорошая шутка, Либби. Откуда ты ее знаешь?
— Я ее агент по связям с общественностью.
— Значит, ты можешь сделать ее знаменитой?
— Это замкнутый круг. Нельзя стать знаменитой, если про тебя не пишут газеты, но никто не хочет писать о ком-то, кого никто не знает. Но я стараюсь.
— Я редко смотрю телевизор, наверное, поэтому ее не узнал. Смотрю только новости.
— Что же ты делаешь вечером дома?
— Обычно работаю, слушаю музыку.
— Значит, если я скажу тебе, что влюблена в доктора Росса, ты даже не поймешь, о чем речь?
Его лицо вытягивается.
— Кто такой доктор Росс, Либби?
— Забудь, — смеюсь я. — Тебе не понять.
Еда вкусная, шампанское тоже, и мне нравится сидеть здесь и глазеть на звезды, — каждый раз, когда я шепотом сообщаю Эду, что вошла очередная звезда, он в недоумении смотрит на нее. Просто удивительно, что он понятия не имеет, кто все эти люди. Бога ради, здесь же полно настоящих звезд театра и кино, а Эд их никогда в жизни не видел!
— Либби, — говорит он, пока мы ожидаем кофе, — я думаю, ты потрясающая девушка. Я никогда не встречал такой, как ты.
— Спасибо. Правда? Почему ты так думаешь? — Понимаю, неприлично напрашиваться на комплименты, но не могу удержаться: после истории с Ником мне необходимо повышать самооценку.
— Просто ты такая яркая, энергичная, в тебе столько жизни. Мне очень хорошо с тобой, и... — он делает паузу.
— И? — тороплю я.
— Не знаю, стоит ли говорить об этом так рано, это, должно быть, звучит глупо, но ты мне очень, очень нравишься.
— Это не глупо.
— Нет, я серьезно. Ты мне очень нравишься.
— Ты мне тоже нравишься.
— Вот и отлично. По-моему, у нас с тобой что-то особенное.
Я улыбаюсь, — что я могу сказать? Мы же едва знакомы.
— Ты хочешь посмотреть мой дом? — спрашивает он на обратном пути.
— С удовольствием! — отвечаю я.
И это правда, потому что мне любопытно побольше узнать о нем, о том, где и как он живет. Мне хочется порыскать у него по дому и понять, получится ли у нас что-нибудь.
Нет, я не считаю, что мы предназначены друг для друга, но уже чувствую опасное желание все спланировать наперед. Сколько раз приходилось сидеть у себя дома и воображать, как выйду замуж за парня, с которым всего один раз сходила на свидание! И пусть я не влюблена в Эда, что мешает помечтать о свадьбе? Честно говоря, он особой роли в этой мечте не играет. Нет-нет, когда я воображаю день своей свадьбы, меня куда больше заботит платье, церковь, подружки невесты... А вот у жениха все время размытое лицо, он не имеет такого значения.