Всё может быть
Шрифт:
Я ей не перезваниваю, еще рано. Иду обедать с Джо и пытаюсь обо всем забыть, потому что мне вдруг начинает казаться, что я не выдерживаю. Мы идем в итальянское кафе и заказываем каппуччино с молочной пеной и салат с тунцом на поджаренных хлебцах. Сидим и сплетничаем о работе. А когда в половине третьего я возвращаюсь в офис, то снова чувствую себя человеком.
В середине дня снова звонит Джулс. Настроение у меня отличное, и я совершенно не готова к тому, что она собирается сказать.
— Либби, ты можешь возненавидеть меня за это, но после вчерашнего вечера я просто обязана тебе сказать.
—
— Послушай, я говорю тебе все это, потому что люблю тебя и не хочу видеть, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.
— Ближе к делу, Джулс.
— Ладно, ладно. Дело в том... я очень беспокоюсь, что ты недостаточно хорошо все обдумала. Ты была так взволнована, все случилось так быстро, и мне кажется, ты вообще не понимаешь, как обстоят дела на самом деле.
— Джулс, ты мне все это уже говорила. Я знаю, что делаю.
— Пусть. Но я скажу тебе еще раз и хочу, чтобы ты меня послушала. Дело не в том, чтобы сыграть великолепную свадьбу. Тебе придется провести с этим человеком всю оставшуюся жизнь, в горе и в радости. Ты не сможешь в один прекрасный день взять и решить, что он тебе не подходит, и уйти. А если у вас будут дети? Эд захочет, чтобы ваши сыновья учились в Итоне, а хочешь ли ты, чтобы твои дети росли вдалеке от тебя? Нужно принять во внимание очень многое, и я боюсь, что ты совершенно не задумывалась об этом.
Я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, и тут же занимаю оборонительную позицию:
— А как же ты? Если это на всю жизнь, почему ты говоришь, что Джейми должен страдать, и не знаешь, сможешь ли принять его обратно? Если ты веришь в то, что сама говоришь, значит, сделаешь все возможное, чтобы спасти свой брак, ты и простишь Джейми.
Она долго молчит, потом откашливается и тихо произносит:
— Я пытаюсь.
— Что?
— Я много думала об этом. Мне нужно найти в себе силы и простить, потому что я люблю его, потому что он мой муж и я не хочу без него жить.
— Слава богу! — чуть не кричу я.
— Это не значит, что все в порядке, — медленно говорит она. — Я не знаю, будет ли у нас когда-нибудь все как прежде, но собираюсь сказать ему, чтобы он возвращался домой.
— Да! — Я делаю торжествующий жест. — Наконец-то ты образумилась.
— Либби, — говорит она, — не меняй тему. Ты должна понять, что замужество — это не волшебная сказка. Для меня оно оказалось самым жутким ночным кошмаром, но я не собираюсь сдаваться. Послушай, — продолжает она, — я не говорю, что Эд тебе не предназначен, что тебе нельзя выходить за него. Тебе, главное, нужно время. Быть замужем не просто. Бог свидетель, теперь я это знаю. Все, что тебя хоть чуть-чуть в нем раздражает, после замужества преумножится в тысячу раз. Думаю, ты не должна испытывать ни малейшего сомнения. Тебе надо побыть в одиночестве и подумать о том, что ты проведешь всю оставшуюся жизнь с Эдом.
Я молчу и перевариваю то, что сказала Джилс. Она и раньше говорила то же самое, но до меня почему-то только сейчас дошло. Я пыталась с ней спорить, придумывать отговорки, но теперь вижу, что она права. Если я буду замужем, то уже не смогу флиртовать с другим мужчиной. Я буду спать с Эдом до конца своей жизни. Вспоминаю прошлую ночь и делаю глубокий
— Либби, ты слушаешь?
— Да. — Я отвечаю тихо-тихо. — Думаю, ты права.
— Я не утверждаю, что у вас ничего не получится, — с облегчением произносит она. — Пытаюсь только объяснить тебе, что ты должна быть уверена на сто процентов.
— Понимаю, — все еще очень тихо говорю я. — И что же мне делать?
Джулс советует сказать Эду, что у меня завал на работе и следующие несколько дней всем у нас в офисе придется оставаться допоздна. Сказать, что я буду ужасно по нему скучать, но намерена доказать своему начальству, что хорошо работаю, потому что, с тех пор как мы познакомились, совсем забросила дела и, если сейчас не справлюсь, меня ждут большие неприятности.
Она продолжает говорить, а я уже понимаю, как трудно мне будет ему все объяснить. Я прямо-таки вижу его щенячье выражение лица. Ну и пусть. Хоть это не очень правдоподобное оправдание, мне действительно нужно побыть одной и все обдумать.
— Джулс, спасибо тебе. Правда.
— Не говори глупости. Для чего еще нужны лучшие подруги?
Вечером, по дороге к Эду, я все еще ужасно нервничаю. Я ничего с собой не взяла — ни чистые трусики, ни новую одежду на завтра, ни косметичку, — и Эд замечает это сразу, как только открывает дверь.
— Дорогая, где твои вещи?
Я не могу соврать, не могу сказать ему, что они в машине, и, хотя я не собиралась так сразу выкладывать перед ним все карты, он не оставляет мне выбора.
— Я сегодня не смогу остаться, — отвечаю я.
И тут же у него на лице появляется это жалобное выражение. Чего и следовало ожидать.
— Что-нибудь случилось?
Я вижу страх в его глазах, и мне становится его жалко.
— Не говори глупости, дорогой. Ничего не случилось. С удовольствием выпью с тобой чаю.
Все что угодно, лишь бы выиграть время. Мы идем на кухню, и я сажусь за барную стойку. Эд поворачивается ко мне и обеспокоенно спрашивает:
— Что-то не так, да?
— Я уже сказала — все в порядке. Просто у меня неприятности на работе, у нас сейчас настоящий завал, и в следующие несколько дней мне нужно очень сильно напрячься. Мы не сможем проводить с тобой так много времени, как обычно.
У Эда будто гора падает с плеч. Он ставит передо мной чашку чая.
— И это все, дорогая? Не волнуйся о работе. Я могу о тебе позаботиться. Ты же знаешь, что после свадьбы я все равно не позволю тебе работать, так почему бы тебе не уволиться прямо сейчас?
— Я люблю свою работу! — в негодовании возражаю я, вдруг осознав, что действительно ее люблю; по крайней мере в этот самый момент мне так кажется. — Я пока не собираюсь увольняться. Хотя, — подумав, добавляю я, — очень мило, что ты предлагаешь помочь мне. Но сейчас я чувствую, что мне нужно доказать самой себе, что я на что-то способна, понимаешь? — Я потягиваю чай.
— Наверное, — грустно произносит он. — Но мы же увидимся?
— Надеюсь, — вру я, поднимаюсь и целую его.
Но стоит мне почувствовать, что Эд начинает возбуждаться, как я отстраняюсь, — меньше всего на свете мне хочется заниматься с ним сексом. Только не сегодня. Я смотрю на часы.