Все на продажу
Шрифт:
— А все эти скандальные сестры — Джейни и Патти Уилкокс. Одну прозвали модельной проституткой, другая вышла замуж за рок-певца. Он обрюхатил какую-то певичку, и эта, помоложе, угодила в каталажку…
— Лучше уйдем! — взмолилась Патти, кидая на стол салфетку.
У Джейни закружилась голова. До ухода Дженни Кадин ее еще терпели, но теперь отношение ухудшилось, посетители уже не скрывали враждебности. Джейни уставилась в пол, стараясь не разреветься. «Переживу, — думала она. — Это еще не самое страшное Другим выпадало и не такое».
— Джейни… —
— Если ты меня здесь оставишь, я умру, — сказала Джейни. Пришел официант с двумя тарелками салата. Он держался подчеркнуто холодно.
— Мы не будем есть горячее, — тихо сказала ему Патти. — Принесите, пожалуйста, счет.
— Конечно, — сказал официант, не глядя на них.
— Джейни, — не выдержала Патти, — зачем тебе все это? Разве ты не видишь, что все кончено?
Джейни не ответила. Она гоняла вилкой листок салата по тарелке.
— Зачем тебя сюда потянуло? — не унималась Патти. — За чем тебе вообще этот мир?
— Патти… — Джейни вздохнула.
— Конец, — повторила Патти. — Для нас с тобой Нью-Йорка больше не существует. Не знаю, как поступишь ты, а мы с Диггером переезжаем в Малибу. Мы купили дом. Диггер на год уходит из группы.
— Чудесно, — отозвалась Джейни безжизненным тоном. Казалось, она не слышала ни слова.
— Джейни… — Патти дотронулась до руки сестры, слегка ее тряхнула. — Придется тебе меня выслушать. Ты должна покинуть Нью-Йорк. Здесь для тебя ничего нет, может, никогда и не было. Тебе надо найти что-то настоящее. Ты живешь в мире фантазий. Это продолжается с тех пор, как ты вернулась тогда из Европы.
Джейни не ответила. Официант принес счет. Патти открыла сумочку, повозилась с бумажником и достала пять двадцатидолларовых бумажек. Положив деньги на стол, она встала.
— Слишком много, — прошептала Джейни. Патти молча на нее посмотрела.
Вид денег немного оживил Джейни: она тоже встала и с гордо поднятой головой прошагала через ресторан в вестибюль. Девушка в гардеробе молча подала им пальто. Когда они одевались, к ним вышел Уэсли.
— Джейни… — начал он. Она обернулась и прищурилась.
— Что, Уэсли? — Ее голос был холоден.
— Послушайте… — Он взял ее за руку и повел к двери. — Мы с вами старые друзья. Уверен, вы поймете то, что я вам сейчас скажу. — Джейни молчала. У нее пересохло во рту. — Сами знаете, как это устроено, — начал Уэсли полным сочувствия голо сом. — Клиенты — источник нашего существования. Главное для нас — привлечь правильную клиентуру. Если я совершу ошибку, босс меня убьет, я лишусь работы…
Джейни облизнула губы, глотнула.
— Простите. — И она протиснулась мимо него в дверь.
— Джейни! — Он выбежал за ней из ресторана на улицу. — Не держите на меня зла. Будь на то моя воля, я бы не возражал, чтобы вы у нас бывали каждый день. Но рекламный агент Дженни Кадин вне себя: она не желает, чтобы имя ее драгоценной подопечной появлялось рядом с модельной проституткой.
— Теперь это ей гарантировано.
— Джейни! — снова позвал Уэсли. Он потирал
— Я понимаю, — сказала Джейни.
Она уже не знала точно, где находится, в какую сторону ей идти. Она знала одно: надо высоко держать голову и не закрывать глаза. Глядя прямо перед собой, она быстро зашагала. Скоро ее нагнала Патти.
— Джейни! — крикнула она, задыхаясь.
Джейни обернулась. Судя по ее взгляду, она совершенно забыла о существовании Патти, в глазах у нее стояли слезы. Патти было больно за сестру, хотелось ее обнять, утешить, убедить, что все образуется. Но Джейни не остановилась. Она шла вперед, словно давно путешествовала по бескрайней пустыне и разучилась останавливаться.
— Видишь, Патти? — проговорила она на ходу. — Это я и пыталась тебе объяснить за ленчем. Я не позволю им меня остановить.
— Но, Джейни… — в отчаянии взмолилась Патти.
— Особенно теперь.
Сегодня я выходила, — сообщила Джейни Селдену. Она лежала голая в ванне, покрытая мыльными пузырьками. Вдоль ванны горели ароматизированные свечи.
— Я знаю, — отозвался Селден. Он старался скрыть раздражение, но не был уверен, что долго продержится. На его долю выпало немало плохих дней, но этот выдался наихудшим: сначала ленч с Виктором Матриком, теперь это… Джерри Гребоу звонил ему в три часа дня доложить о сообщении знакомого газетчика, уже слыхавшего о происшествии в «Динго». Завтра об этом должен был сообщить на первой странице «Пост».
— Знаешь? — переспросила Джейни. Селден видел, что ее уже ничто не удивляет.
— Мне звонил Джерри. — Сказав это, он ушел из ванной комнаты, чтобы переодеться в спальне. Все вечера теперь проходили одинаково. Ирония заключалась в том, что он наконец добился желаемого: они сидели дома, заказывая еду из городского или гостиничного ресторана, и смотрели телевизор.
— Чего бы тебе хотелось сегодня на ужин? — спросил он громко.
— Не знаю! — крикнула она в ответ. — Китайская кухня?
— Китайская была вчера.
— Индийская?
— Лично я предпочел бы бифштекс, — признался он. — Закажем ужин в номер. — На самом деле он не испытывал голода, но здравый смысл уроженца Среднего Запада подсказывал, что для поддержания сил надо хорошо питаться.
Селден снял костюм и надел кашемировый свитер с высоким воротом и джинсы. Он не видел смысла обсуждать последнее происшествие: сделанного не исправишь.
Он перешел в гостиную и сел на диван. Через минуту к нему присоединилась Джейни. Он включил телевизор. Передавали сводку новостей. В Бронксе прорвало водопровод, в подвале ресторана в Чайнатауне произошел пожар. Потом была реклама «Прозака» и анонс программы «Вечерние развлечения». «Кто увезет домой золотую статуэтку? — радостно вопрошала белокурая ведущая, будто это была самая насущная проблема на свете. — Сегодня вечером начинается отбор фильмов, претендующих на „Оскар“…»