Все началось с нее (сборник)
Шрифт:
И она бросилась пересказывать историю с освобождением бывшего мужа. Когда восторги слегка поутихли, Котова решила реализовать свое намерение и начистоту поговорить с Либерзоном. Дело в том, что, несмотря на освобождение Панаева, главный вопрос для нее снят не был: кто преступник и какие мотивы им двигали? Учитывая историю похищенного у Вероники ключа, круг подозреваемых сужался — это мог сделать только кто-то из членов семьи. И Либерзон был главным из них. Поэтому она попросила Веронику оставить их с адвокатом вдвоем. Верунчик слегка обиделась, но Лариса
— Ладно, пойду посмотрю «Космополитен», чтобы не отставать от жизни, — сказала она и удалилась в свою комнату.
Оставшись наедине с адвокатом, Лариса улыбнулась и пристально поглядела ему в глаза:
— Роман Исаакович, у меня к вам один вопрос. Надеюсь на вашу откровенность.
— Полностью к вашим услугам.
— Вы действительно непричастны к смерти Беллы Смирновой?
— Я? Да вы что! — усмехнулся Либерзон, но было видно, как он вдруг напрягся. — Разве я похож на преступника или маньяка?
— Может быть, вы замешаны во всем этом как-то косвенно?
— Послушай, Лариса, давай прекратим бессмысленную болтовню, — переходя на «ты», повысил голос Либерзон.
— Извините, я никоим образом не хочу оскорбить вас подозрением, — улыбнулась Лариса. — Просто надеюсь, что вы мне поможете.
— И в чем же будет состоять моя помощь?
— Из всего окружения Панаева вы производите самое благоприятное впечатление. Я считаю вас человеком умным, интеллигентным и очень наблюдательным, умеющим смотреть и делать выводы. Но у меня есть определенные сомнения, и полагаю, вы их сейчас развеете…
— Какие же, позвольте поинтересоваться?
— У вас установились с Панаевым слишком натянутые отношения, особенно после того, как Вероника ушла от него. Он не мог вам простить этого. А с другой стороны, отношения с Вероникой далеки от полного взаимопонимания…
— Полноте вам, Лариса, — Либерзон постарался придать своему лицу снисходительное выражение. — Сергей рад, что избавился от нее. У нее характер не сахар. Но когда любишь, можно и потерпеть некоторые нюансы. А Панаеву все это надоело: вздорная королева-мать и подкаблучник дядя Саша, верный паж до гробовой доски. Оба могут извести кого угодно — это я уже начинаю испытывать на своей шкуре. Да, у нас с Сергеем уже нет той дружбы, которая была год назад. А Вероника ему по-своему дорога, у них ведь общий ребенок. Однако могу поклясться чем угодно, хоть звездой Давида, хоть святым крестом, я никоим образом не причастен к убийству этой шлюхи.
— Но у Вероники пропал ключ от квартиры Панаева — это случилось незадолго до того рокового дня, — заметила Лариса.
— И вы думаете, что это я?
— По крайней мере, вам это было бы легко сделать.
— Да она наверняка ошиблась! Женщины — это такие существа… — сморщился Либерзон.
— Женщины отличаются любовью к мелким деталям, — деликатно поправила Котова. — Так все-таки что же, вы взяли ключ и потом сделали с него слепок?
— Прекрати, Лариса, — снова перешел на «ты» Либерзон. — Не подставлял
— И что из этого следует?
— А то, что если бы я все это проделал, то не оставил бы такую важную улику. Я согласен пройти экспертизу сам, и она докажет, что эту записку писал не я.
— Следовательно, писал кто-то другой?
— Вы поразительно догадливы, Лариса, — съехидничал Либерзон. — Как вы заметили, я достаточно трезво мыслящий человек и уж записку бы своим почерком писать не стал.
— И вам неинтересно узнать, кто это сделал?
— Мне важнее, чтобы Сергей был на свободе, а это означает, что я хорошо выполнил свою работу, — напыщенно заключил адвокат.
В этот момент в гостиной появилась Верунчик, которой наскучило читать «Космополитен» и она поспешила вернуться к живому общению.
— Надеюсь, вы уже закончили вашу конфиденциальную беседу? — спросила она с некоторым вызовом.
— В принципе да, — сказала Котова.
В это время из своей комнаты вышел Николай, проследовал через гостиную в прихожую и стал надевать ботинки.
— Ты куда? — настороженно спросила Вероника.
— К Наташке пойду, проведаю ее, — сухо ответил Николай. — И вообще мне надоело постоянно перед тобой отчитываться.
Подросток, одарив семейство и Ларису взглядом исподлобья, хлопнул входной дверью.
— Переходный возраст! — развела руками Вероника.
— А что, у него есть девушка? — удивилась Лариса.
— Конечно, сейчас акселерация идет вовсю! — воскликнула Панаева.
— И, как подобает современной молодежи, у них уже, очевидно, взрослые отношения? Ты понимаешь, на что я намекаю?
— Да, он у нее иногда ночует, — гордо заявила Вероника. — Я ему говорила, что уж если он хочет, то девушка должна быть одна, а беспорядочные половые связи до добра не доведут. И, думаю, он меня понял.
— Ты прогрессивная мать, — похвалила ее Лариса.
— Он даже порой неделями дома не появляется, — добавила Панаева. — Наташа у него диджеем подрабатывает, и Коля там что-то тоже делает на дискотеке, так что деньги у них у самих кое-какие имеются.
— Какая самостоятельность! — воскликнула Лариса и тут же подумала: «Судебный психолог на моем месте проработал бы все версии, в том числе и самые невероятные».
И, придав своему голосу непринужденный, но в то же время достаточно твердый тон, спросила:
— А ты, случаем, не помнишь, в ту самую ночь, когда убили эту шлюху, Коля ночевал дома?
— Нет, говорю же тебе, он у своей девчонки был! — сетуя на непонятливость Ларисы, ответила Вероника. — Он тогда еще позвонил, сказал, что не придет домой ночевать. Я его предупредила, чтобы тот был в двенадцать у Панаева, — ну, ты помнишь, с чего все началось-то… Он и пришел… Вообще-то я рада, что он мужиком растет.
Вероника улыбнулась, посмотрела на Либерзона, и адвокат ответил ей заученно ободряющей улыбкой.