Всё началось с волшебной рыбы

Баев Алексей

– А дальше вообще всё просто, – серьёзно сказала Женя. – Берёшь из морозилки налима, вытаскиваешь его из пакета, кладёшь в воду и ждёшь, пока оттает.

– И долго ждать? – уточняю.

– Ну, не знаю, – пожала плечами сестра. – Пока не разморозится. Может полчаса, может, час. А может, и дольше… И хватит меня доставать, реклама кончилась. Иди отсюда, малявка!

На такие слова я давно не обижаюсь. У нас в садике воспитательница, Валентина Антоновна, очень хорошая, кстати, тётенька, говорит, что кто как обзывается,

тот сам так и называется. И я ей верю.

В общем, пошёл я, братцы, набирать ванну. Зажёг свет – у нас выключатели низко, не надо, как у Серёжки, на табуретку вставать. Потом заткнул пробкой дырочку, через которую вода вытекает, и включил холодную воду. Женька ведь сказала, что горячую нельзя, чтоб рыбный суп не получился. Дождался, когда набралась половина ванны – для налима должно хватить, завернул кран, и отправился в кухню к холодильнику. Морозилка у нас тоже снизу, поэтому и тут, как у Серёжи, табуретку подставлять не надо. Это когда он тайком мороженое таскает. Но это к моей истории не относится.

Налима в пакете я нашёл сразу. Он на самом верху лежал. Да, думаю, бедная ты рыба. Плавала себе в речке, горя не знала, а какой-то дяденька тебя поймал, отвёз на рынок и продал для нашей еды. Я хоть и люблю жареную рыбу в хрустящей корочке из теста, но тут мне налима так жалко стало, что я пообещал себе, если только он оттает, всю жизнь питаться овсянкой, как английская королева (может, папа и не обманывает?), котлетами и даже жирным супом щи с противной варёной капустой.

Положил я пакет с налимом на стол, развязал его аккуратненько – хоть и не сразу получилось, достал рыбину, отнёс её в ванную и осторожно опустил в воду. И встал рядышком ждать, когда мой исполнитель желаний, наконец, оттает.

Не знаю, сколько прошло времени, но стоять возле ванны и караулить момент, когда оживёт налим, мне в конце концов надоело.

А тут ещё Женька подошла, её сериал только что закончился.

– Иди, – говорит, – смотри свои мультики. От того, что ты тут торчишь, рыба быстрей не оттает.

– Хорошо, – сказал я, тем более что и сам об этом только что подумал.

Женька ушла в нашу комнату и включила громкую музыку, а я погасил в ванной свет и вприпрыжку поскакал в гостиную к телевизору. А там!

Там как раз показывали «Бременских музыкантов», обе серии, правильных – с трубадуром, принцессой, толстым глупым королём и прохиндейского вида сыщиком. После «Бременских» начался «Летучий корабль», потом ещё что-то интересное, сейчас уж и не вспомнить, потом кино какое-то – про инопланетянских гуманоидов, кажется.

В общем, про налима в ванне я совсем забыл.

И вспомнил о рыбе лишь тогда, когда в дверь позвонили. Женька пошла открывать…

Удивляюсь я девчонкам!

Вот скажите мне, почему они всё замечают и всё слышат? У нас в садике есть такая Катя Галкина.

Она, даже когда мы с Серёжкой совсем в другом углу от неё секретничаем, так на нас смотрит… «Хватит, – говорит, – мальчишки, меня дурочкой называть. У меня дедушка профессором работает, а у профессоров в семье дурочек быть не может». Во как! А ведь Серёжа её и правду так назвал. Точно, точно! Говорит мне шёпотом: «Чё эта дурочка на нас всё время пялится?». Я, конечно, не согласился, но…

Но я, кажется, опять отвлёкся.

Итак, в дверь позвонили. Женька звонок услышала и пошла открывать. Несмотря на то, что её музыка гремела, как мотоцикл нашего соседа дяди Лёши.

Пришла бабушка. Я побежал её встречать.

Бабушка притащила полную сумку продуктов и отдала нам с сестрой, чтобы мы отнесли её в кухню.

– Сейчас, – говорит, – ребятишки, картошечки сварим, рыбку пожарим и будем обедать.

Я как про рыбку услышал, своего налима, который в ванне от морозильника греется, сразу же вспомнил. И испугался. Если бабушка его поджарит, кто ж мне желание про конструктор исполнять будет?

Вернулся я в коридор, где бабушка свою шубу на плечики вешала, и говорю ей:

– Чего-то рыбки-то совсем и не хочется. Давай-ка лучше, бабуля, котлеток сделаем. Я тебе их налепить помогу.

Бабушка удивилась, посмотрела на меня каким-то интересным взглядом и ответила:

– Что ж, котлеток – так котлеток. А чего это ты рыбки не хочешь, Володенька? Любишь ведь.

– А он её в ванне оживляет, чтоб желание загадать! – тут же выдала меня Женька.

Скажите мне, как она меня из кухни-то, из-за закрытой двери услышала?

Бабушка шубу свою повесила, сапоги сняла и, – а я уже приготовился, что меня ругать будут, – по голове погладила.

– Молодец, – говорит, – Вовка!

– Почему это? – изумился я.

– Ну как это – почему? – сказала бабушка. – Любой нормальный человек должен верить в чудо. Ты слышал, внук, что люди произошли от обезьян?

– Да вроде, – ответил я негромко.

– А знаешь из-за чего? – спросила бабушка.

– Из-за чего? – мне стало очень любопытно.

– А из-за того, – говорит, – что научились думать. Вот раньше жили себе эти обезьяны на деревьях, рвали с них фрукты и овощи, и горя не знали. А что? Зимы тогда не было. Всегда тепло, стало быть.

– Как в стране Эквадор? – спрашиваю.

– Почему, как в Эквадоре? – удивилась бабушка.

– Ой, бабуля, – отмахнулся я, – какая ж ты непонятливая! У нас сейчас что? Зима?

– Зима, – кивнула бабушка.

– Холодно?

– Не то слово, Вовка! – говорит.

– Вот, – торжественно заявляю я. – А в стране Эквадор тепло. Бананы-то откуда в магазине, а? Они ж на холоде не растут.

Бабушка рассмеялась, а потом говорит:

– Умный ты у меня, Володенька. Настоящий вундеркинд!