Всё началось с волшебной рыбы
Шрифт:
Сегодня я хочу вам рассказать одну интересную историю, что произошла с моим лучшим другом Серёжей. Ему никто не верит, кроме меня и моего соседа дяди Лёши, который летом ездит на мотоцикле, а зимой его ремонтирует в нашем подъезде. Зря не верят, между прочим. Потому что Серёжка – один из самых честных людей на всём белом свете. И если б он обманывал, я бы сразу это понял и перестал с ним дружить.
А произошла эта история прошлым летом, когда я уговорил папу с мамой взять Серёжу к нам на дачу. Дача у
Я думаю, что Волга – самая большая река в мире. Но папа говорит, что есть и пошире, и подлиннее. Например, Амазонка. Честно? Не знаю. Амазонку я не видел. А наша Волга такая, что её даже сам папа на резиновой лодке переплыть боится – вот какая она широченная. А уж сколько пароходов и всяких разных барж по ней плавает – не сосчитать, обязательно собьёшься.
Но вернусь к своему рассказу, а то отвлёкся.
Так вот, я тогда так сильно просил маму с папой взять друга на дачу, так крепко обещал, что мы будем вести себя хорошо, что родители, в конце концов, согласились. Моя мама позвонила Серёжкиной, и они обо всём с ней быстренько договорились.
На следующее утро, когда к нам привели Серёжу, мы сразу на папиной машине и поехали. Я, Серёжа, мама, папа и Женька, которая всю дорогу обзывала нас мальками и обещала кормить все два дня варёной капустой. Мы расстраивались, папа громко смеялся, а мама нас утешала и говорила, что Женя шутит. Ничего себе у неё шуточки!
Когда мы приехали на дачу, то покушали бутербродов с копчёной колбасой и плавленым сыром, запивая их вкусным молоком, которое мама купила в деревне у чужой бабушки. Потом переоделись в плавки, взяли полотенца, мячик, надувной спасательный круг и отправились на Волгу.
Вода оказалась такая тёплая, что мы с Серёжей совсем не хотели выходить на сушу. Мы продолжали играть в крокодила и бегемота даже тогда, когда папа сказал, что я вчера обещал хорошо себя вести.
Я, конечно же, был крокодилом, потому что худой. Меня даже бабушка из-за моей маленькой толщины называет смешным словом «дрищ». А Серёжка чуть-чуть толстый. Поэтому он был понарошечным бегемотом. Мы гонялись друг за другом, брызгались, рычали и хотели друг дружку слопать. Не по-настоящему, конечно. Это ж игра! Но, в конце концов, папе надоело на нас ругаться, он вошёл в воду, взял меня и Серёжу под мышки и вытащил на берег.
Песок под ногами оказался очень горячим. Бегать по нему и гонять мяч совсем не хотелось. Сидеть же на этом пекле и строить всякие там крепости и башенки, как предлагала мама, показалось нам вообще самым ужасным занятием во Вселенной.
Тогда я предложил:
– Серёжка, а пойдём играть в кусты!
Сразу хочу сказать, что у нас на берегу растут настоящие джунгли. Только не очень страшные – без лиан, мартышек и чуть-чуть выше меня. Зато там не сосчитать сколько запутанных тропинок, многие из которых я знаю. Мы ведь каждое лето на даче отдыхаем.
– Пойдём! –
– Ну, не знаю, – пожал я плечами, – придумаем.
– А я уже придумал, – сказал Серёжка и аж запрыгал от радости. Или просто песок был очень горячий. – Мы будем играть в обезьяну и леопарда. Чур, я леопард!
– Почему это ты леопард? – обиделся я. Очень уж не хотелось мне быть обезьяной.
– Потому что я первый его занял! – объяснил Серёжа.
Но мне от этого легче не стало. И тогда я…
– Не будем мы играть в зверей. Мы будем следопытами!
– А кто это – следопыты? – спросил Серёжа.
– Следопыты, – сказал я, – это такие дяденьки, которые по сломанным веточкам, мятой траве и брошенным фантикам от конфет могут найти кого угодно. Я в кино про индейцев видел.
– Здорово! – сказал Серёжа. – В следопытов мне нравится играть даже больше, чем в зверей. Пойдём скорее в джунгли! Вдруг этот Кто Угодно уже давно потерялся и ждёт – не дождётся пока его отыщут следопыты.
Я сказал маме, что мы пошли в кусты играть в следопытов, и она сказала:
– Хорошо. Только когда я вас позову, вы сразу же вернётесь. Договорились?
Я кивнул, и мы наперегонки бросились в наши джунгли.
Сначала мы с Серёжей шли рядышком по широкой дорожке. Но чужих следов – фантиков, сломанных веток, пустых бутылок и ещё чего – говорить не буду – было так много, что мы решили разделиться.
Я пошёл направо, на узенькую тропинку, ведущую в сторону деревни. А Серёжка свернул влево – на тропку, по которой ходят рыболовы к заводи. Наша заводь – это такой маленький заливчик, где нет течения, зато много водяных цветов кувшинок и живёт целая стая карасей.
Мы с другом договорились, что если кто-нибудь найдёт что-нибудь интересное, то обязательно об этом громко крикнет. Чтоб поделиться радостью.
Я шёл долго и добрался почти до самой деревни, но кроме мусора и сломанной блесны без крючка ничего не нашёл. Тогда повернул обратно, но решил идти по другой тропинке. Чтобы не возвращаться на пляж, а сразу выйти к заводи и там встретиться с Серёжкой.
В следопытов играть мне почему-то больше не хотелось. Серёжа не кричал. Я подумал, что он тоже не нашёл ничего интересного. К тому же, мои плавки высохли, а значит, мама снова разрешит купаться. Вот она – единственная радость.
Долго ли я шёл, коротко ли – так во всех сказках говорят – но до заводи всё-таки добрался. И сразу же увидел Серёжку.
Мой друг сидел на песке и смотрел на затянутую ряской воду. Ряска – это много-много крохотных скользких листочков, которые плавают в воде и из-за них противно купаться. Серёжа был такой грустный, что чуть не плакал.
– Привет! – крикнул я. – А ты чего какой?
Друг шмыгнул носом, вытер его рукой и сказал:
– Жалко, что он так быстро уплыл.
– Кто уплыл? – не понял я.