Всё не то, чем кажется
Шрифт:
Хранительница Миров умолкает. Мы глядим на неё, не отрываясь, и ждём, что ещё она скажет, но она молчит.
— А что дальше? — не выдерживаю я.
— Вы ведь умные, можете догадаться и сами, — усмехается Хранительница.
— Наставник хотел получить амулет не столько для того, чтобы я мог превращаться в человека, сколько для того, чтобы амулет нас с ним связал, — задумчиво произносит мой друг. — Чтобы я зависел от него, выполнял любые его приказы, как когда-то Нерисса делала
— Верно, — кивает Хранительница.
— И книга, которой поделился наставник, не зря раскрылась будто сама собой на той странице, где было заклинание иллюзии! — мой друг яростно ударил кулаком по песку.
— Страница была подделана и вклеена, а твой опыт был слишком мал, чтобы догадаться, — говорит Хранительница. — А ещё колдун управлял вашими действиями с помощью кровавого колдовства. Не бойтесь, — тут же успокаивает она нас, — больше он этого делать не может.
— Но почему же наставник так сердился, — вопросительно поднимает бровь мой друг, — когда я будто бы оказался связан с замком? Знал ли он, что никакой связи не было?
— Что ты, он не знал. Этим условием я не делилась ни с кем, так ведь интереснее, — поясняет коза. — Вдобавок дракон, которого он хотел принести в жертву, ускользнул. Но твой наставник был тем ещё хитрецом и быстро сочинил новый план действий. Он решил действовать руками Сильвера, до поры позволяя вам быть друзьями, чтобы жертвой убийцы не пал нужный ему дракон. К вашему счастью, он немного просчитался и направил тебя к берегу слишком рано. Или ты почему-то летел чуть быстрее, чем нужно. Поразительно, сколь многое могут изменить сущие мелочи.
— Направил? — я вопросительно смотрю на Дрейка (которого теперь стоит называть Гилбертом).
— Он говорил со мной каждую ночь, пока я спал, — опускает глаза мой друг. — Нашёптывал, что ты несёшь зло, как все люди. Что я зря доверяю тебе, а у тебя свои стремления. Что я для тебя могу быть лишь прихотью, игрушкой, достижением, но не другом. Он убедил меня притвориться раненым и проследить, что ты станешь делать. Похоже, я должен был увидеть смерть Нериссы, но я успел на несколько мгновений раньше.
Я снова вспоминаю те ужасные минуты и трясу головой, чтобы отогнать видение.
— Пора прощаться, — говорит нам Хранительница Миров, поднимаясь с песка. Она отряхивается, постепенно принимая облик дракона.
— Можешь ли ты перенести нас поближе к дому? — спрашиваю я у неё.
— Само собой, могу, что за вопросы. Но не буду. Не люблю вмешиваться в события, — отвечает она, расправляя крылья. — Прощайте, а может, до встречи. Настало время уводить драконов домой. Уходите отсюда скорее!
Она делает взмах крыльями, не поднимая даже самого лёгкого ветерка.
— До последнего не знала, сколько же всё-таки драконов отправится со мной!
— Бедная Нерисса, — говорю я. — Она совсем немного не дожила. Интересно, какой он, настоящий дом драконов.
— Я думаю, Хранительница имела в виду меня, — говорит мой друг. — Я был драконом и мог отправиться с ними. Но теперь я лишь человек.
Он надевает на шею половинку амулета с портретом Нериссы, а вторую забрасывает в песок. Я поднимаю её.
— Брось эту гадость здесь, — морщится мой спутник.
— Я хочу взять на память, — не соглашаюсь я. — Это ведь вылитый твой портрет.
Он качает головой, но не возражает. Амулеты в наших руках больше не светятся.
— Как выбираться будем? — спрашиваю я и оглядываюсь. Мой друг оглядывается тоже.
— Построим плот, — говорит он, глядя на обломки стволов, которые качает прибой у рощи.
Глава 34. Мы плывём домой на маленьком плоту
Мы подбираем брёвна, схожие по длине, и старательно скрепляем их лианами, оплетающими деревья, а также кусками драконьей упряжи. Резать приходится бронзовым ножом. Нам обоим больше всего хотелось бы забросить его подальше в море.
Время от времени мой друг печально глядит на Нериссу, которая обрела покой под шумящими деревьями рощи. Я стараюсь отвлекать его от этого зрелища.
— Она была рада мне, как сыну, — со слезами в голосе говорит он. — Даже несмотря на то, что я как две капли воды похож на того, кто предал её.
— А может, именно поэтому, — предполагаю я. — Может, она всё ещё его любила. Хоть немного, самую малость.
— Вот я и говорю, отвратительное чувство, — произносит мой друг, стискивая зубы.
— Ты расстроен, что Нерисса оказалась не принцессой? — осторожно спрашиваю я чуть погодя.
— Ни капли, — уверенно отвечает Гилберт. — Я понял, что люди могут быть хорошими, а могут и плохими независимо от того, что им дано судьбой. Я решил, что отныне меня будут определять только мои поступки, а не моё происхождение и уж точно не мнение других людей.
— Это разумно, — соглашаюсь я.
Когда наш небольшой плот готов, мы тянем и толкаем его по воде к истоку реки. Вода здесь холодна как лёд. На вершинах гор, окружающих берег моря-озера, лежат снега, и похоже, они тают, стекая сюда ручьями.
— Как жаль, что её нельзя похоронить, — Гилберт вновь оглядывается на тело Нериссы. Лицо его кривится, но больше он не плачет.
Когда мы оказываемся недалеко от прохода в скалах, до нас доносится нарастающий шум. Это похоже на гром, который не прекращается и усиливается. Небо резко темнеет.