Все новые сказки (сборник)

Паланик Чак

Санни жила на Бруклин-Хайтс, в лофте на тихой улице. Если бы я чаще там бывал, давно бы ее приметил. Большинство наших старается не привлекать к себе внимания: у богов тоже есть враги, знаете ли, и мы благоразумно не афишируем свою колдовскую силу.

Но Санни – другое дело. Начнем с того, что, если верить Артуру (вот ведь идиотское имя себе выбрал!), она позабыла, кто она такая на самом деле. Ничего особенного: просто запамятовала. Увязла в заботах своего текущего Обличья, возомнила, будто ничем не отличается от нормальных людей. Может, именно это и хранило ее от бед; говорят, несмышленых детей, дураков и пьяниц охраняют боги,

а Санни вполне можно назвать несмышленой. Оказывается, мой старый дружбан Артур присматривает за ней почти год, а она и не догадывается; старается, чтобы ей выпадали солнечные деньки, без которых она хиреет, отгоняет от ее дверей всех, кто вынюхивает и рыщет.

Потому что даже Народ Человеков начинает подозревать недоброе, если неподалеку живет кто-то наподобие Санни. Мало того что дождей не было несколько месяцев, мало того что иногда облака затягивают небо над всем Нью-Йорком, кроме двух-трех улиц окрест ее квартала, мало того что над домом, где она снимает квартиру, временами переливается северное сияние. Она сама – ее лицо, ее улыбка – производит фурор везде, где ни появись. Любой мужчина – любой бог – полюбит ее с первого взгляда.

Артур сбросил свое Обличье дождевого бога, стал более-менее похож на заурядного горожанина, но я-то чувствовал, каких усилий ему это стоит. Едва мы перешли Бруклинский мост, я заметил, что Артур пытается смирить свою натуру: так толстяк втягивает брюхо, когда входит красивая девушка. Затем я увидел ее ауру – издали, точно небесные огни. И на лице Артура проступила дикая тоска по чему-то светлому.

Он окинул меня критическим взглядом:

– Поменьше пижонства, ладно?

Гнусное оскорбление. По сравнению с концертным имиджем Леса Жарра я теперь – сама благопристойность. Но по физиономии Артура было ясно, что ему лучше не перечить. Я притушил огненно-алый цвет своей куртки. Прическу не тронул. Разноцветные глаза спрятал за модными темными очками.

– Так лучше?

– Сойдет.

Мы подошли к подъезду. Стандартное жилье в многоквартирном доме. Пожарная лестница, выкрашенная в черный цвет, узкие окна, на крыше – маленький сад, побеги зелени свисают с водосточных желобов. Но в окнах – свет, весьма похожий на солнечный, насколько я могу судить, – пульсирует то тут, то там: Санни бродит по квартире, свет исходит от нее.

Вот ведь некоторые – вообще таиться не умеют! Удивительно, что волки до сих пор ее не разорвали. Она даже не попыталась скрыть свою ауру – до чего недогадливая! Хоть бы шторы задернула. Проклятье!

Артур уставился на меня своим коронным взглядом.

– Мы будем ее охранять, Ловкий, – заявил он. – И ты будешь вести себя прилично. Согласен?

Я скривился:

– Я всегда веду себя прилично. Как ты смеешь в этом сомневаться!

Она тут же пригласила нас зайти. Никакой проверки на вшивость, никаких подозрительных взглядов из-за занавески. Я ожидал увидеть хорошенькую дуреху, но то была детская невинность: маленькая девочка в дебрях большого города. Она не в моем вкусе, само собой, но я смекнул, что нашел в ней Артур.

Она пригласила нас выпить чаю с женьшенем.

– Я рада видеть всех друзей Артура, – произнесла она.

Я заметил его болезненную гримасу: он пытался обхватить своей лапищей крохотную фарфоровую чашку, и силился сдержаться, чтобы облака не затягивали солнце, в котором так нуждается Санни…

Под конец его силы иссякли. Он

запыхтел, чихнул, и струи дождя прыгнули змеями с неба, зашипели в желобах.

Санни поникла:

– Проклятый дождь!

Артур отпрянул, словно кто-то изо всех сил стукнул его прямо по месту, где боги грома прячут свое самолюбие. Вымученно улыбнулся:

– А тебе никогда не кажется, что дождь создает ощущение безопасности? Тебе не кажется, что в его шуме есть поэзия? Словно крохотные молоточки стучат по крышам?

Санни покачала головой:

– Фу-у-у.

Я разжег огонь в камине: пробурчал под нос заклинание, сложил пальцы в кармане в руну «Кано» [26] . Язычки пламени поднялись над решеткой и очаровательно станцевали. Ловкий трюк, и не думайте, что я хвастаюсь попусту – камин-то был электрический.

26

Руна «Кано» – руна огня; в переводе означает «факел», «пламя», «свет».

– Классно, – сказала Санни и снова улыбнулась.

Артур тихо зарычал.

– А вы не… не замечали ничего странного в окрестностях… в последнее время? – «Идиотский вопрос, болван!» – прикрикнул я сам на себя. Посели богиню солнца на четвертом этаже манхэттенского доходного дома – такие фейерверки начнутся, каких в магазине не купишь. – Мужчины в костюмах тут не шляются? – продолжал я. – Темные пальто, мягкие фетровые шляпы, точно из дешевых комиксов пятидесятых годов?

– А-а… эти… – Она налила нам по второй чашке чая. – Да, вчера видела. Вынюхивали что-то в переулке. – Голубые глаза Санни чуть потемнели. – Лица у них неприветливые. А что им нужно?

Я хотел было рассказать ей про Брена и про Лунатыча, но Артур взглядом заткнул мне рот. Понимаете, Санни действует на людей особым образом: взрослые мужики ради нее готовы на дурацкие поступки. На благородные подвиги, самопожертвование и так далее. Я понял, что отлынивать не стану, даже если очень захочется.

– Тебе волноваться нечего, Санни, – сказал Артур, широко улыбаясь. А меня взял под локоть и повел на балкон. – Мы просто ищем этих ребят, только и всего. Сегодня вечером мы тут подежурим и постараемся, чтобы они тебе не докучали. Если что стрясется, мы рядом. Ты ничего не бойся. Хорошо?

– Хорошо, – сказала Санни.

– Хорошо, – прошипел я, стиснув зубы (рука у меня заныла, точно по ней несколько раз ахнули молотком). Я выждал, пока мы останемся на балконе одни, пока Санни задернет шторы. И обрушил на Артура весь свой гнев: – Сбрендил?! Мы не можем сдержать Волков Тени. Ты что, до сих пор не усек, а? Видел, что они сделали с Лунатычем и Бреном? Единственный выход – удрать. Забираем твою подружку и бежим как ошпаренные в другой город, а лучше – на другой континент, где Тень не так сильна…

Артур насупился:

– Я убегать не стану.

– Как хочешь. Что ж, приятно оста… Ой! Рука-а-а!

– И ты не побежишь! – прогремел Тор.

– Ну, раз уж ты меня упрашиваешь…

Может, характер у меня и порывистый, но я знаю, когда лучше уступить превосходящей силе. Артур твердо решил, что мы оба должны поступить по-геройски. Передо мной стоял выбор: либо я ему помогу и, если посчастливится, спасу жизнь нам обоим, либо смоюсь, как только Артур зазевается, будь он неладен…