Все новые сказки
Шрифт:
И тут она была вознаграждена — хотя одновременно и напугана — тем, что из-под лодки высунулся длинный эластичный синий рукав и обнял лодку, как вакуумный пакет, с характерным «тршу-у-у-у-уп». Да, явно машина — не Бог и не дьявол. Поскольку лодка начала двигаться медленно и плавно, Нэнси рассмотрела возможные пути спасения: она могла бы нырнуть и отплыть подальше от этого места, могла бы добраться до твердого льда и вылезти на него раньше, чем началась бы гипертермия, а там, на льду, просто подождать, пока ее найдут спасатели с «Бесстрашного», заметив ее отсутствие и отсутствие лодки.
Но ей было любопытно.
И пока неизвестная машина погружала ее в туман и темноту, Нэнси старалась максимально запомнить все, что видела, слышала и обоняла, — она ведь была исследователем.
Двенадцать дней назад его маячок — освобожденный из заточения на полке в туалете и торжественно водруженный на журнальный столик — начал чередовать фиолетовые всполохи с красными. Красный цвет означал, что кто-то вошел внутрь. И еще — что тот, кто туда проник, теперь с легкостью обнаружит месторасположение далекого маяка: он был четко обозначен и мигал на все еще работающей карте.
Он думал избавиться от приемника, рассматривал варианты отправки его по почте и даже размышлял о том, чтобы утопить его в реке Чикаго — надо же сбить со следа собак. Но неожиданно признался себе, что хочет быть обнаруженным. Да. Впервые в жизни он честно сказал себе: «Я хочу, чтобы меня нашли».
Он привел в порядок записи и фотографии, всю хронику. Упаковал чемодан и навел чистоту в комнате. Он безостановочно смотрел новости по кабельному телевидению и отслеживал их в Интернете. Разумеется, это был вопрос времени — и все же он удивился, когда раздался звонок в дверь.
Он ожидал увидеть вертолеты и прожектор, бойцов спецназа со щитами в руках и масками на лицах, врывающихся через двери и окна и пускающих в ход автоматы и парализующий газ — он даже практиковался в падании на пол и скрещивании рук за головой. До Гайд-парка и дома Обамы отсюда всего десять минут ходу — и это должно было придать сенсации еще более захватывающий характер.
Но вот он стоит и смотрит в окно, услышав сигнал интеркома: внизу, на Кимбарк-авеню, все так же мчатся автомобили, все так же прогуливаются, болтают или спешат куда-то люди — и никаких тебе эвакуаций, спецопераций, специальных транспортных средств, все как всегда…
Снова раздался звонок в дверь.
Ему стало интересно — это парень из UPS?
— Да!
— Здравствуйте, — похоже, женщина.
— Да!
— Я кое-кого ищу… ищу того, кто… мгм… кто живет в 86 градусах 19 минутах 27 секундах на север…
Он усмехается, открывает дверь и снова удивляется: женщина, совсем молодая и совсем одна — даже без оружия, во всяком случае на первый взгляд.
Она протягивает правую руку:
— Я — Нэнси Цукерман.
— Здравствуйте. Я — Николас Уокер.
— Я исследователь, — говорит она. — Из Арктики.
— Правда? — Он жестом приглашает ее войти. — Я тоже. Какая удача для нас обоих!
Она откладывает в сторону пальто, которое он вручил ей при входе, и довольно нервно пытается объясниться. Почему она была в Арктике, как она обнаружила станцию во время дрейфа на лодке, как случайно веслом запустила механизм и благодаря этому оказалась внутри. Сначала она думала, что это военный объект — русский, американский
Она протягивает ему фотографию — и он говорит:
— О, это мое лучшее фото. Я был молод. Так молод!
Он переворачивает фото вниз лицом и смотрит на Нэнси.
Они разговаривают уже почти десять минут, а она все еще не спросила, кто он такой и что здесь делает. Это замечательно. Он ведь никуда не спешит.
Она слегка сбита с толку.
— Должна сказать, я невероятно взволнована. Это невероятно. Это выглядит так, будто я сошла с ума или будто меня буквально вознесли на небеса. Это… какая-то новая степень волнения, — переводит она дыхание и добавляет: — И еще я боюсь. Мне страшно.
— Страшно? Вы боитесь? Меня?! О нет, не надо. Не стоит.
— Но я боюсь не вас. Меня пугает то, что я никому об этом не сказала: ни коллегам, ни боссу, ни кому-то из правительства, ни даже маме… Я не знаю, каковы правила. И я не знаю, какое дерьмо может из всего этого получиться.
Как интересно!
— А почему вы решили держать это в тайне?
Уж он-то хорошо знает про тайны и секреты.
— Ну, возможно потому, что… может быть, я беспокоилась… хотя нет. Скажу вам честно: я хотела сама во всем разобраться. Дойти до сути и быть первооткрывателем — как Колумб или Магеллан. Как Галилео или Эйнштейн. Впрочем, извините. Вы ведь знаете, кто они?
Он улыбается:
— Да.
— Прежде чем все остальные узнают обо всем и подвинут меня с дороги — я хочу сама исследовать и понять все, что мне доступно. Я хочу быть экспертом.
Ему нравится эта девочка.
Он сделает ей подарок, о котором она так мечтает.
— О господи, — она роется в сумке и извлекает оттуда два магнитофона. — Могу я сделать запись нашего разговора?
— Разумеется. — Он замечает в сумке знакомый предмет и спрашивает: — Вы нашли золото? Там, на станции.
Она слегка смущается, даже краснеет и вытаскивает из сумки золотой полуфунтовый цилиндр размером с тюбик от помады:
— Я взяла это как образец для исследований. Вы можете забрать обратно.
Он поглаживает слиток пальцем.
— И вы говорите — вы видели на станции все эти изображения?
— Да. На трех огромных сферических экранах. Как в офисе.
— Слева и немного назад от входа?
— Сотни картинок на мониторах, 3D фотографий, цветных, хижины, здания, города, сельскохозяйственные животные, горшки, телеги, солдаты, дети, храмы, похоже, — со всех континентов, Европа, Азия, Африка…