Все новые сказки
Шрифт:
— Да, — кивнул Робби, — я его видел. Реже, чем «Голову», но достаточно часто.
— Отлично. Эмери, выключи свет, пожалуйста. Все готовы? Не моргать — прозеваете.
Робби вытянул шею, уставился на пустой белый экран. Раздался стрекот: проектор перематывал пленку.
В нижней части экрана подрагивал горизонт — яркие блики солнца на широкой водной глади. Затем появилась размытая фигурка в выцветших янтарно-коричневых тонах, облепленная наростами — точно жук с оттопыренными лапами: Робби опознал в этой абсурдной машине настоящий «Беллерофонт». И аппарат двигался —
Пустой экран. Фильм оборвался так же резко, как начался. Леонард поспешно выключил лампу и немедленно снял бобину с пленкой.
Робби почувствовал, как по затылку пробежали мурашки: он и забыл, каким странным, даже зловещим был этот фильм.
— Да-а, чудеса в решете, — протянул Эмери.
— Выглядит неубедительно, — заметил Робби, глядя, как Леонард перематывает пленку на бобину и убирает в банку. — Я хочу сказать, человек похож скорее на манекен с моторчиком.
Эмери кивнул:
— Да, понимаю. Похоже на старые немые фильмы — «Затерянный мир», всякое такое. Но это не фальшивка. Я его смотрел, когда его крутили по сто раз в день в нашем зале, совсем как ты смотрел «Голову». Фильм определенно подлинный. По крайней мере пилот, Макколи — живой человек. Я как-то взял большую лупу и пристроился у экрана. Посмотрел несколько раз. Так вот: было видно, что он дышит. Аэроплан тоже настоящий, насколько могу определить. Я другого не пойму: кто умудрился все это снять на пленку? И с какой точки?
Робби всмотрелся в пустой экран. Зажмурился. Попытался вспомнить полную версию фильма, виденную во «Введении в авиацию»: быстрый дерганый полет диковинного аппарата под управлением чудака в шляпе-котелке и черном костюме, затем — вспышка, распространяющаяся из угла экрана, человек валится с седла в белый пустой воздух. Последнее, что можно было разглядеть, — крохотная рука высовывается из-за нижнего края кадра, затем пустой конец ленты и титры «ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ «БЕЛЛЕРОФОНТА» МАККОЛИ (1901)». Пленка была склеена в кольцо. После финальных титров фильм начинался сначала.
— Похоже, оператор болтался в воздухе рядом с Макколи, — заметил Робби. — А может, аэроплан взлетел всего на шесть футов? Я всегда думал, что это просто фальшивка.
— Никаких фальшивок, — возразил Леонард. — Оператор вел съемку с пляжа. Погода была ветреная, они надеялись, что ветер увеличит подъемную силу. Но, видимо, внезапный порыв… Когда «Беллерофонт» погрузился в океан, оператор бросился в воду — спасать Макколи. Утонули оба. Их тела так и не нашли. И обломков аппарата — тоже. Нашли только киноаппарат с пленкой.
— И кто же нашел? — спросил Робби.
— Неизвестно, — вздохнул Леонард, ссутулившись. — Ничего-то мы
Робби последовал за Леонардом в соседнююю комнату.
— А что это за вспышка? Странная какая-то…
— Не знаю, — Леонард уставился сквозь стеклянную дверь на автостоянку. — Но это не пятно от передержки, не блик в объективе — в общем, не дефект. Вспышка была на самом деле, и оператор ее заснял. Может, это не огонь, а вода… если было ветрено, высокая волна набежала на берег… да мало ли…
— Мне всегда казалось, что это огонь. Вроде сигнальной ракеты или фейерверка.
Леонард кивнул:
— Мэгги тоже так думала. Почтальон в своем дневнике описывал преимущественно погоду. Что логично, если приходится возить почту на телеге. Недели за две до записи о летательном аппарате он описал что-то вроде крупного метеорного дождя.
— И Мэгги предположила, что «Беллерофонт» столкнулся с метеором?
— Да нет, — вздохнул Леонард. — У нее было другое объяснение. И вот что странно: несколько лет назад я решил проверить, полазал в Интернете, и нашел, что в тысяча девятьсот первом году метеоры наблюдались необычно часто.
— И что это значит? — поинтересовался Робби.
Леонард промолчал. Он толкнул дверь и вышел на улицу. Остальные последовали за ним.
Они дошли до дальнего края автостоянки, где потрескавшийся дегтебетон граничил с каменистой почвой. Леонард оглянулся, наклонился. Отпихнул подальше какие-то листья и сухие травинки, поставил на очищенную площадку банку с пленкой, отвинтил железную крышку. Потянул за кончик киноленты, вытянул несколько дюймов, которые легли хвостиком на бетон. Достал зажигалку, щелкнул, поджег хвостик.
— Какого хре… — начал было Робби.
Раздалось глухое «у-ух» — как когда зажигаешь газовую горелку. Из банки вырвался малиново-золотой протуберанец, закачался в воздухе, окутанный коконом черного дыма. Леонард, пошатываясь, распрямился, прикрывая лицо руками, попятился.
— Леонард! — Эмери бесцеремонно дернул его за плечо, а сам тут же убежал в дом.
Не успел Робби стронуться с места, как его захлестнула волна ядреной химической вони. Пламя съежилось до пылающей нитки, которая наскочила на дым, но сама тут же рассыпалась в хлопья пепла. Робби закашлялся, втянул голову в плечи. Схватил Леонарда под локоть, попытался оттащить подальше. Эмери уже мчался к ним с огнетушителем.