Все новые сказки
Шрифт:
— А зачем в спальне теннисный стол? — спросил Робби, подыскивая место для штатива.
Эмери пожал плечами:
— Спроси лучше, почему не во всех спальнях стоят теннисные столы.
— Мы пошли на пляж, — оповестил Зак.
Робби скинул ботинки и двинул за ребятами — пересек дорогу, побрел по тропинке через мини-дебри из кактусов и колючих лиан. В голове шумело от недосыпа, а также от пива, которое он стащил из ящика, привезенного Эмери. Песок был уже горячий; дважды ему приходилось останавливаться и выдергивать из босых ступней острые шипы. Через тропинку перебралась
На вершине крайней дюны густым ковром росли мелкие желтые розы, и их благоухание, какое-то мыльное, смешивалось с соленым ветерком. Робби наклонился, сорвал горсть лепестков, подбросил в воздух.
— Не худшее место для полетов, а?
Обернувшись, он увидел Эмери, голого до пояса. Тот вручил Робби бутылку «Текате» с ломтиком лайма, вставленным в горлышко, и отхлебнул из своей.
— Красиво. — Робби выжал в пиво лайм и тоже выпил. — Но эта модель… Она не полетит.
— Знаю, — проговорил Эмери, глядя, как Зак и Тайлер скачут на мелководье, брызгаются друг на друга, взметая маленькие радуги. — Но скажи, разве плохой предлог для отпуска?
— Отличный, — отозвался Робби и съехал по дюне к ребятам.
Несколько дней они прожили в странном ритме — почти не спали, до двух-трех ночи засиживались за выпивкой и разговорами. Взрослые делали вид, будто не замечают, как парни тырят из холодильника пиво. Игнорировали они и дым с запахом благовоний, распространяющийся с террасы, когда сами ложились спать. Вскоре после рассвета все, даже Зак с Тайлером, просыпались. Ослепительное солнце пронизывало рваные занавески. На террасе, где они лежали в своих гамаках, закутавшись в одеяла, покрикивала древесная лягушка — голосом ржавых дверных петель. Спали слишком мало, зато пили многовато.
Однако, по какому-то волшебству, и недосып, и перепой оставались без последствий. Когда Робби входил в теплую, как кровь, воду, похмелье куда-то улетучивалось. Он плавал на спине и смотрел, как прямо над ним, низко-низко, летают пеликаны. Потом таскал технику из дома в дюны, где Эмери смастерил навес из простыней и старых раскладных кресел с матерчатыми сиденьями. Ребята тоже помогали — все втроем они транспортировали штативы и цифровые видеокамеры, коробку с «Беллерофонтом» работы Леонарда и, конечно, сумку-холодильник, набитую пивом и «Ред Буллом».
Эмери вел хозяйство. Он обнаружил старинный красный карт, полузанесенный песком, и возил на нем чипсы и вторую сумку-холодильник — с пивом и лаймами. Магазина на острове не было, если не считать руин, которые попались им по дороге. Заправок тоже не имелось. Здание общества краеведов, похоже, давным-давно исчезло с лица земли.
Тем не менее когда Эмери катался на карте, он наткнулся на лоток, с которого торговали домашним соусом «сальса» в стеклянных банках и серовато-зелеными куриными яйцами в картонной таре из-под фирменных. Боковая дорожка позади лотка была перегорожена колючей проволокой. На столбе висела табличка: «ОСТОРОЖНО, ДВУХГОЛОВАЯ СОБАКА».
— А собаку ты ни разу не видел? — спросил Тайлер.
— He-а. Вообще никого не видел,
К утру четверга они отвезли на карте все необходимое на другой конец острова. Теперь они с растущим нетерпением ждали, пока Леонард лазал по дюнам и мрачно смотрел на синий горизонт.
— А как ты узнаешь, где правильное место? — спросил Робби.
— Понятия не имею, — помотал головой Леонард. — Мэгги говорила, по ее ощущениям, где-то здесь…
Он ткнул пальцем в сторону высокого песчаного вала, вздыбленного над пляжем, точно замороженная волна. Внизу Тайлер и Зак спорили, чья очередь опять волочь все в гору. Робби нацепил солнечные очки.
— Этот пляж небось сто раз смыло с тех пор, как сюда приехал Макколи. Может, выберем место наугад? Самую высокую дюну, типа…
— Да, наверное, ты прав, — вздохнул Леонард. — Пожалуй, вот тут — лучший вариант.
Он остановился, долго смотрел в небо. Наконец развернулся, спустился к ребятам.
— Будем снимать здесь, — небрежно сказал он и отправился в дом.
Под вечер они развели на пляже костер. Небо уже посерело, стало намного прохладнее, солнце исчезло в облаках цвета кровоподтеков. Робби побродил по мелководью, нащупывая ступнями ракушки. Зак прямо у костра нашел акулий зуб размером с гитарный медиатор.
— Ему, наверное, миллион лет, — завистливо протянул Тайлер.
— Чуть старше отца, — отозвался Зак.
Робби плюхнулся рядом с Леонардом.
— Странное дело, — сказал он, вытряхивая песок из раковины. — Тут целый архипелаг, но, пока мы тут живем, я еще ни одной лодки не видел.
— Ты недоволен? — спросил Леонард.
— Да нет. Просто… Как-то странно, тебе не кажется?
— Кто его знает, — Леонард бросил окурок в огонь.
— Я бы тут остался, — Зак перекатился на спину и стал смотреть на полет искр на фоне первых звезд. — Пап! Почему бы нам не остаться тут жить?
Робби надолго приложился к бутылке с пивом:
— Мне надо на работу. А вам в школу.
— Школу нафиг! — хором воскликнули Зак и Тайлер.
— Послушайте меня. — Ребята примолкли, почувствовав на себе тяжелый взгляд Леонарда. — Завтра утром я хочу все установить. Отснимем, пока ветер не слишком сильный. До конца дня я буду заниматься монтажом. Потом соберем вещи и в субботу поедем в Фейеттевилль. Переночуем где подешевле, в воскресенье поедем домой.
Зак и Тайлер недовольно взвыли. Эмери вздохнул:
— Назад, на каторгу. Мне надо позвонить одному типу насчет передачи.
— Я хочу побыть несколько часов с Мэгги, — Леонард потеребил серебряный череп, свисавший с серьги. — Я обещал медсестре, что приеду в субботу до полудня.
— Придется выехать очень рано, — заметил Эмери.
Несколько минут все молчали. Ветер шевелил кусты в дюнах у них за спиной. Пламя подпрыгнуло к небу, затем присмирело, и Зак подбросил в него узловатый кусок плавника. Визгливо вскрикнула невидимая птица. Ей начала вторить другая, затем третья, и жалобные голоса ненадолго заглушили ласковый плеск волн.