Все новые сказки
Шрифт:
— Лест тоже может подежурить.
— Лест куда-то подевался. И вообще, одному Богу известно, что он тут натворит, если останется один.
— Птица реальная. Тебе что, фотографию предъявить?
Эне стало почти жаль Бреннана. Она покачала головой:
— Не надо. Нет, Бреннан. Просто поймай птицу и выкинь за борт. Она окажется в космосе, и я увижу ее на мониторе.
— Разве ты не понимаешь, что это значит?
— Понимаю. Это значит, что галлюцинации Леста — заразные. Либо ты нанюхался. Второй вариант мне нравится больше.
— Я ее изловлю, — заявил Бреннан. — Изловлю
— Ты хочешь сказать, что у меня нет бумажки. А в прыжках я теперь разбираюсь не хуже твоего.
— Не прыгай! — завопил Бреннан и был таков.
Эна улыбнулась себе под нос, пытаясь проследить его путь по внутренним видеокамерам. Когда в верхнем левом углу монитора загорелась надпись: «ПОЛНОСТЬЮ ЗАРЯЖЕН», Эна дала команду «Прыжок».
Бреннан вернулся только через сутки. Через сутки с лишним. Эна так и спала на мостике, привязав себя веревкой к ручке люка: висела в невесомости среди пятисот пятидесяти двух приборов. Случайно забрел Лест, вызвался принести еду и питье. Эна пыталась отыскать Бреннана с помощью видеокамер в коридорах, когда сам Бреннан притронулся к ее плечу.
— Ты прыгнула. Я заметил. — Он старательно, но неумело прикидывался сердитым, а на его исхудалом лице читалось торжество.
— Ну да, — сказала Эна. — Я знала, что ты заметишь. Я прыгнула, поэтому табло аккумуляторов светится, а светильники мигают. И еще чего-то там вибрирует: не знаю что, но мы чуть не…
— Очень смешно, — Бреннан сел в свое рабочее кресло, пристегнулся. Всмотрелся в монитор, дважды кликнул мышкой, снова всмотрелся.
— Изловил птицу?
— Изловил, — кивнул Бреннан. — Взял сетку для грузов, третий номер, и затянул ею коридор. Потом взял сварочную горелку и погнал птицу к сетке.
— И где она теперь?
Бреннан вздохнул:
— В пустом контейнере в продуктовой кладовой. По крайней мере, надеюсь, что там. Может, она до сих пор не выпуталась из сетки. Не знаю.
— Мы не можем пятнадцать лет держать ее в контейнере.
— Не можем. Мы ее выпустим, снимем на видео, забьем, еще немножко снимем на видео, обдерем до костей. Скелет сохраним.
Эна сказала:
— Образцы тканей тоже надо взять. И наверное, голову заморозить.
— Ага.
— Ты что-то не договариваешь…
— Она пыталась… Какие-то фокусы. Ты мне не поверишь.
— А ты мне поверил, когда я сказала, что Лестовы птицы существуют?
Бреннан вскинул голову:
— Я не уверен. Может, я заразился его бредом. Сходишь за видеокамерой?
— Кто-то должен остаться на мостике.
— А Лест на что? Пойду его приведу.
На сей раз Эна не возражала.
Кладовые для овощей находились на палубе «В». Бреннан взялся за ручку контейнера в десятом ряду.
— Здесь. Милочка, должен тебе признаться: я не верю, что птица до сих пор там, хотя я сам ее сюда посадил. Кинул внутрь и запер дверцу, — и Бреннан достал из кармана ключ, пластмассовую полоску не больше скрепки.
Эна вздохнула:
— Ключи должны были храниться у Уолта. Чтобы мы не обжирались.
— Уолта больше нет.
— Да, — кивнула Эна, — теперь можно есть, сколько влезет.
— Ешь
— По идее, в нашей ситуации я должна переедать. От скуки люди всегда становятся обжорами.
Бреннан кивнул, настороженно глядя на нее:
— Потому-то Уолт и держал ключи при себе.
— Но я не обжираюсь. Наоборот, кусок в рот не идет. Я заставляю себя поесть. Пытаюсь заставить. Форма на мне висит мешком… — Эна замолчала. — Ты собираешься открыть контейнер или как?
— В принципе да, через минуту. От скуки у людей просыпается аппетит — ты верно сказала. А депрессия отбивает аппетит. В состоянии сильной депрессии человек может сам себя уморить голодом. Ты пыталась подкупить Леста, обещая ему секс. Я слышал ваш разговор.
Эна, помедлив, кивнула.
— Я не стану утверждать, будто мне не хочется заняться сексом. Я бы солгал, и ты бы меня раскусила. Каждому мужчине хочется секса, но мне хочется большего. Я хотел бы, чтобы ты меня полюбила. Полюбила так, как любила Уолта. Скажу честно: у меня на это свои, эгоистичные резоны. Не буду лукавить. Но мне этого хочется и потому, что я желаю тебе добра. — Бреннан помедлил. — Я заметил… на какую-то долю секунды ты почти улыбнулась. Как бы я хотел, чтобы ты мне улыбалась.
— И я, — откликнулась Эна.
— Когда на мостике я тебя поцеловал, ты поцеловала меня в ответ.
Она кивнула.
— Значит, есть надежда.
— Пернатая надежда, — сказала Эна. Бреннан промолчал. — Это из Эмили Дикинсон, — пояснила Эна, видя, что Бреннан не реагирует.
— Да, знаю, — Бреннан подтянулся поближе к ящику. — Ты хочешь, чтобы я показал тебе птицу и прекратил эти разговоры, потому что тебе не по себе. Учту. Но тему не сменю, потому что я за тебя переживаю. Думаешь, я не тоскую по Барбаре? Думаешь, в темноте я не просыпаюсь с мыслью: «Интересно, Барбара еще спит?» Мы с тобой нуждаемся друг в друге. Возможно, я в тебе нуждаюсь чуть сильнее, чем ты во мне, но только чуть-чуть… Я не прошу, чтобы ты мне поверила на слово…
— Неважно, во что я верю, а во что — нет.
— Очень даже важно! Ты нужна мне, и я никогда не отступлюсь. Вот увидишь… Эна, и вот еще что…
— Говори.
— Мы вернемся домой живыми. Мы оба.
Она поцеловала его, и этот поцелуй вышел вроде давешнего, на мостике. Ощущения почти те же… но все-таки не те.
Прошло довольно много времени.
— Не думаю, что птица все еще здесь, — сказал Бреннан. — Уверен: ее там нет. Она такая изворотливая.
— А раньше мы не думали, что птицы могут гнездиться в теле Леста, верно?
— Во-во. Кто они, а? Бесы? На ангелов никак не тянут.
Эна сказала:
— По-моему, у нас нет подходящего слова. И подходящего понятия. Придется придумать.
— Ага. Если человек вообще в силах…
Бреннан отпер контейнер, и наружу выпорхнуло существо чуть мельче пчелы.
— Удрала, — сказал Бреннан. — Не знаю как, но удрала. Куда эта чертовка смылась?
— «Когда они подлетают ближе, уменьшаются».
— И что это значит?
— Наверное, надо понимать буквально. Это фраза Леста. Он ее произнес в космосе, до того как ты его затащил на корабль.