Всё о великой войне

Кульков Евгений

Многие современные отечественные историки по праву считают битву под Москвой началом коренного перелома в Великой Отечественной войне. Противнику был нанесен удар такой силы, который заставил его вначале отступить, а затем перейти к стратегической обороне. Крах блицкрига одновременно означал и переход вермахта к затяжной войне, к которой Германия ни политически, ни экономически, ни морально не была готова. Остается фактом, что летом 1942 г. немецкие войска сумели вновь нанести Красной Армии ряд тяжелых поражений на различных участках: под Ленинградом, Харьковом, в Крыму, на подступах к Сталинграду. Но Советский Союз располагал к тому времени достаточными резервами, чтобы сдержать врага и окончательно повернуть чашу весов в свою пользу. Таким образом, перелом в войне прошел через ряд стадий, первой из которых была победа под Москвой.

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА

Сталинград стоит в ряду главных символов

Второй мировой войны. После окончания Московской битвы советское военное командование было полно оптимизма. Несмотря на то что на отдельных участках фронта германские войска стояли еще в 150 км от столицы, Ленинград был в кольце вражеской блокады, большая часть Украины находилась под пятой оккупантов, перспективы дальнейшего хода войны казались Сталину и его ближайшему окружению вполне обнадеживающими. Данные о потерях, которые к концу апреля 1942 г. составили более 4 млн. человек только погибшими и пропавшими без вести, казалось, отходили на задний план. Основная надежда возлагалась на новые формирования, готовившиеся в тылу зимой 1941/42 г. Но их способность вести борьбу переоценивалась. К тому же считалось, что после зимы 1941/42 г. вермахт уже находится на грани поражения и надо лишь подтолкнуть его к краю могилы. Не бралось в расчет и то обстоятельство, что общая подготовка немецких солдат, оперативное мышление немецких военачальников еще оставались выше, чем у советской стороны. Гитлер и его генералы грезили новым наступлением в глубь территории Советского Союза, которое должно было привести Германию к окончательной победе.

Поскольку возможностей для наступления по всему фронту уже не было, Гитлер выбрал в качестве стратегической цели на лето 1942 г. одно направление — Кавказ с его богатыми ресурсами, и прежде всего нефтью, которая была как воздух необходима немецким моторизованным частям для продолжения боевых действий.

5 апреля 1942 г. фюрер подписал директиву № 41. Ставилась задача «окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы… на севере взять Ленинград, а на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ». Захват нефтеносных районов на юге объявлялся первоочередным. 11 апреля был подготовлен план наступательной операции под кодовым названием «Блау» — наступление на воронежском направлении группы «Вейхс» (2-й и 4-й танковой армий) и на острогожском 6-й армии. По замыслу германского командования группа «Вейхс» по достижению Воронежа должна была повернуть на юг и окружить совместно с наступающей на восток 1-й танковой армией основные силы советского Юго-Западного фронта. После этого предполагалось разделение германских сил группы армий «Юг» на две самостоятельные — «А» и «Б», которые должны были продвигаться в направлении Сталинграда и Северного Кавказа.

Готовилось к летней кампании и советское военное руководство. Разведка неоднократно сообщала весной 1942 г., что основное внимание немецкого командования в текущем году будет приковано к южному флангу Восточного фронта. Однако Генштаб Красной Армии полагал, что наибольшую угрозу представляет германское наступление на участке Брянск — Курск. Здесь немцы могли развернуть крупные моторизованные силы и в случае успеха повернуть как на юг, так и на север — на Москву. Главные советские силы были сосредоточены именно на центральном участке — для защиты Москвы. Сталин не исключал, что Гитлер предпримет летом новое наступление на столицу. Определенную роль в его опасениях на этот счет сыграла и подброшенная немцами дезинформация — так называемый «план Кремль». Согласно этому плану в июне группа армий «Центр» должна была возобновить мощное наступление на Москву, окружить ее плотным кольцом и заставить капитулировать.

По вопросу о том, как должны действовать советские войска в летней кампании 1942 г. в Москве, в Государственном Комитете Обороны развернулась дискуссия. В марте было созвано важное совещание, на котором начальник Генштаба маршал Б. Шапошников предложил не распылять силы и ограничиться на ближайший период активной обороной, готовя войска для решающих сражений. Однако Сталин был против такой стратегии. Он считал, что нельзя просто так «сидеть сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми». Было решено самим нанести по врагу ряд упреждающих ударов. На практике это решение повлекло за собой подготовку и проведение наступательных операций (большего или меньшего масштабов) практически на всех советских фронтах, за исключением самого северного, Карельского фронта. Намечались следующие действия: разгром ржевско-вяземской группировки противника, удар в направлении Харькова, освобождение Крыма, ликвидация демянского плацдарма, операция по деблокаде Ленинграда. Конечной целью к концу 1942 г. был выход на границу СССР. Самым уязвимым местом в советском плане стала сама постановка задач — и обороняться и наступать; отсутствие четкого понимания ситуации, переоценка своих сил и недооценка противника сыграли вскоре с командованием

Красной Армии роковую роль.

Начавшиеся в мае активные боевые действия на многих участках советско-германского фронта довольно быстро вскрыли несостоятельность замыслов командования Красной Армии. Застопорилось наступление 2-й ударной армии со стороны Волхова к Ленинграду; более того, сама она была отрезана от основных сил и вынуждена была пользоваться лишь узким коридором для снабжения прорвавшихся вперед частей. Безуспешными были попытки советских частей захлопнуть демянский котел, в котором находилось до 100 тыс. немецких солдат. Германскому командованию удалось наладить довольно эффективное снабжение своих частей в районе Демянска по воздуху. Наступление в Крыму, западнее Керчи, также захлебнулось. Командующий Крымским фронтом Д. Козлов был практически подавлен «опекой» со стороны члена Военного совета фронта Л. Мехлиса, действовал с оглядкой на него, что привело к трагическим последствиям. Начавшееся 8 мая 1942 г. немецкое наступление на Керченском полуострове, как нож по маслу, разрезало неподготовленные к обороне советские позиции. Керченская катастрофа стоила советским войскам 176 тыс. человек. Теперь все немецкие силы в Крыму были переброшены к Севастополю — городу славы русских моряков. Судьба этой крупнейшей базы на Черном море была теперь практически предрешена. Сражение за Севастополь продолжалось еще два месяца, но к 7 июля героическое сопротивление его защитников было сломлено. Потери Красной Армии составили здесь 95 тыс. пленными и 45 тыс. погибшими.

Одновременно с боями в Крыму разгорались сражения под Харьковом. Войска Юго-Западного направления под командованием С. Тимошенко в мае 1942 г. довольно успешно начали свое наступление с барвенковского плацдарма. Продвижение советских войск поставило 6-ю армию Паулюса в непростое положение, однако оно не привело к решительным результатам. Более того, немцам стали известны планы командования Красной Армии на этом направлении, поскольку незадолго до наступления к ним в плен попал командующий 48-й армией генерал А. Самохин, везший из Москвы на фронт важные оперативные карты. Летчик по ошибке перелетел линию фронта и посадил свой самолет на вражеский аэродром.

По мере продвижения армий Тимошенко вперед все явственнее обозначалась угроза их флангам. Немцы в любой момент были готовы перерезать снабжение советских соединений. И вот когда освобождение крупнейшего промышленного центра Украины было уже близко, войска Клейста (1-я танковая армия) нанесли свой удар южнее Барвенково. Для советского командования он стал полной неожиданностью. Вместо того чтобы сразу прекратить наступление и отвести свои части на восток, Тимошенко приказал продолжить продвижение вперед. Сталин также надеялся, что контрудар немцев удастся локализовать резервами Юго-Западного фронта. Но время шло, а положение советских частей становилось критическим. 23 мая кольцо вокруг сил Юго-Западного фронта замкнулось. Это была катастрофа. По советским данным, советские части потеряли в этом сражении 170 тыс. человек. Погибли многие видные советские военачальники — генералы Ф. Костенко, А. Городнянский, К. Подлас и другие; многие из них покончили с собой, предпочитая смерть плену.

Трагедия под Харьковом резко ухудшила обстановку на всем южном крыле советско-германского фронта. Немцы практически без передышки нанесли новые удары западнее Волчанска и в районе Чугуева. 4-я германская танковая армия продвинулась на глубину 160 км и вышла к р. Дон в районе Воронежа. Как это ни покажется странным, советские войска после столь тяжелых потерь под Харьковом обладали еще значительным количественным превосходством над германскими частями на южном крыле Восточного фронта: 1700 тыс. советских солдат противостояли 900 тыс. немецких. Однако потери Красной Армии продолжали расти. По этой причине Сталин был вынужден начать переброску с Дальнего Востока дополнительных резервных сил (до 10–12 дивизий), чтобы закрыть образовавшуюся в обороне брешь.

Почему же немцам вновь удалось, так же как и летом 1941 г., стремительно продвинуться вперед, окружить и уничтожить крупные воинские формирования РККА, обладавшие большей численностью, чем собственно германские ударные соединения? Ответ неоднозначен. Во-первых, германская сторона обладала большей подвижностью, могла в короткие сроки перебросить свои подразделения с одного участка фронта на другой; неожиданно ударить в том месте, где немецких солдат совсем не ждали. Во-вторых, немецкие командиры еще превосходили советских военачальников в тактике ведения боевых действий. И, наконец, в-третьих, в Красной Армии еще силен был страх перед германской наступательной машиной. Зимой 1941/42 г. страх, казалось, остался позади, но весенние неудачи вновь снизили боевой дух советских бойцов. Еще требовалось время, чтобы перебороть отступательный синдром. Неудачи в Крыму и под Харьковом отнюдь не способствовали этому процессу. Напротив, германские солдаты снова убедились в своем превосходстве над противником.