Все очень непросто
Шрифт:
Я даже сейчас все это пишу, а часы те с браслетом на мне, как гвоздями прибиты.
Покупка часов сильно подорвала мои финансовые возможности. Очень хотел я в Испании курточку себе купить на молнии. Люблю на молнии — вжик и готово. Но на оставшиеся деньги смог позволить себе только на кнопках. Кнопки такие тугие, стал застегивать и два ребра сломал.
Счастливые часов не наблюдают.
Пшикер
"Непобедимая и легендарная,
В боях познавшая радость побед…"
Наши мне про Пшикера все уши прожужжали — Пшикер то, Пшикер это, но посмотреть его в деле все никак не удавалось.
А дело было вот какого рода. Значит, отбывал у нас воинскую повинность один такой солдат — Пшикер. Фамилия ему была Афиногенов, а Пшикером его солдаты прозвали за особую военную манеру выражаться.
Вот, например, идет старшина, все солдаты прячутся — как бы от него какой приказ не вышел, и как на грех Афиногенов из-за склада N 3 по своим делам выходит. Ну, старшина натурально:
— Воин, ко мне, аллюр 3 креста.
Афиногенов, делать нечего, подходит, ест глазами начальство. Старшина говорит:
— Слышь, Афиногенов, так тебя растак, значит, сейчас пойдешь к Парфенову, так его растак, возьмешь это белье долбаное с каптерки, так ее растак, и шмелем к майору Сурову, так его растак, в его замудонскую контору (так ее ростак. Прим. авт.). Там берешь 6 комплектов и пулей ко мне, так меня растак. Понял, собака?!
У Афиногенова глазки голубенькие, вытянулся молодцевато:
— Есть, никак нет, виноват, так точно, товарищ командир!
И пошел курить анашу.
Старшина для порядку ему еще вслед крикнул:
— Смотри у меня, черт немытый! Некоторое время постоял и сам пошел обедать.
Прошло дней десять. Ни старшина, ни сам Пшикер о белье (так его растак), естественно, и не вспомнили.
Потом встретились случайно. Тут за мной прибегают:
— Идем быстрее. Капитан, — там Пшикер со старшиной разбирается.
В самое время поспели. Старшина ноги расставил, собой любуется, говорит грозно:
— Афиногенов, так тебя растак, ты не советский воин, ты враг, я в 44-ом своей рукой таких к стенке ставил. Где белье? ЧМО ты китайское?
У Пшикера глазки небесные, бровки домиком, весь такой складненький:
— А я, товарищ старшина, все как вы сказали. Пошел, значит, белье, пшикер, лежит где. Там, пшикер, он ой! Страшное дело, какой пшикер. А я как на духу, пшикер. Белье пшикер, Парфенов, Парфенов и Парфенов пшикер, пшикер, товарищ, пшикер, старшина, пшикер. В общем все, как вы сказали.
Старшина подумал минутку, осмотрелся, потом говорит:
— Чего?!!
Афиногенов с готовностью:
— Ну я же вам объясняю! Пошел я, пшикер, туда сюда пшикер, белье-то надо, как вы приказали, пшикер. Вот какие дела, а пшикер он там… Я говорю: "Сам товарищ старшина, пшикер 6 комплектов пшикера", — а майор, пшикер, так точно, согласно уставу, белье пшикер, в общем благодарю пшикер за службу пшикер и пшикер.
И пошел курить анашу.
Старшина немного постоял, кулаком загрозился для страху и опять вслед крикнул:
— Ну я твоему майору… — махнул рукой
— Понял службу, салага?
— Понял, — говорю, — более или менее, а почему у старшины "Растак" кликуха?
И вообще Пшикера все офицеры почему-то очень сильно избегали.
Капитан-то это не звание у меня было, а прозвище, и родилось оно так.
Попал я однажды в военный госпиталь по подозрению на дизентерию — тогда половина полка животом мучилась. Ну, привезли меня ночью, положили в палату до утра. Лежу, сильно удивляюсь: палата на двух человек, на второй койке кто-то спит, одеялом укрывшись, на полу — ковер, на подоконнике — цветы, на тумбочке — небольшой телевизор! Ну, думаю, наконец-то наши солдатики дожили до нормального отношения. Уснул сладко, знамя полка снилось.
Утром будит сестричка — халатик крахмальный, каблучки-туфельки, лезет теплой ладошкой за пазуху:
— Товарищ капитан, поставьте градусничек.
Я говорю:
— Ошибочка вышла: рядовой я. Она улыбается:
— Никакой ошибочки, у нас все четко. Вот у меня написано: Капитан Овский.
В общем, через 20 минут я уже на 3-ем ярусе в бараке с ребятами за дембель базарил.
А до этого у меня вообще кличка была — ВРАГ. Я до армии в "Машине времени" играл на барабанах. Очень уже известная тогда была группа, хотя и официально не признанная. И вот уже после того, как меня предательски забрали буквально в один день, в одном ГДРошном журнале FREI WELT появляется статья и крупная фотография "МАШИНЫ": А.Макаревич, А.Кутиков, М.Капитановский, С.Кавагоэ — по немецки написано, но все ж даже после военной академии прочитать можно. И вот ребята меня решили порадовать в моем далеком пограничном районе: выслали бандерольку с журналом.
Через каких-то два с половиной месяца вызывают меня в штаб. Большинство солдат за два года ни разу даже близко к штабу не подходят, а я еще на четвертом месяце — довольно страшновато. Какая-то комната: сейф, шкаф у двери, стол и еще шкаф в углу. Двое очень крупных мужчин в форме. На столе какой-то немецкий журнал. Мужчины — замполит майор Криворот и капитан-пропагандист (была такая специальность). Они курят. Я стою. Потом спрашивают ласково:
— Кто будете? Я приободрился:
— Воин советской армии и флота Максим Капитановский, по вашему приказанию прибыл.
— Что же ты, сукин кот, не поставил нас в известность, что был в ФРГ, у их же Бундесвер. Второй говорит:
— Саш! Позвони-ка в дивизию прокурору. Я в страхе говорю:
— Товарищи маршалы, какая ФРГ? Я в немцев только в детстве играл и то на стороне русских.
— Не надо петь военных песен, — это капитан-пропагандист.
— ФРАЙ ВЕЛЬТ — это свободный мир, как сам думаешь, Николай Иваныч?
Тут шкаф в углу говорит:
— Я тя научу Родину любить, ты — не советский воин, ты — враг; я таких в 42-ом своей рукой к стенке ставил и… — выходит из тени на середину комнаты — чистый Вий. — Хорошо, что мы почту проверяем, а то мамаши несознательные то колбасу пришлют, то фотку бабскую, а враги тут как тут притаились.